Позднее я навестил Винокурова и Рожкова в медсанбате. Они рассказали, как геройски дрались гвардейцы. Винокуров не раз еще отличался в боях. А когда я встретил его в Карпатах, на груди у пего блестела Золотая Звезда Героя Советского Союза. Политработник одним из первых форсировал Днепр, возглавил борьбу за плацдарм, удерживал его с небольшой группой воинов. Мужественный, волевой офицер. А внешне — обычный человек: невысокого роста, приземистый, плотный. Говорит всегда спокойно, очень добродушный. Но в бою он совершенно преображался. Откуда только брались задор, напористость, высокие организаторские качества! Такие люди достойны самых высоких наград!
...Закончили оформление наградных листов.
— Сейчас всем спать. Завтра утром представим командиру эти документы на подпись.
Я уже собирался уйти из блиндажа, когда подполковник Сорока подал бумагу.
— Прочтите, любопытное письмо подобрали в немецком окопе. А вот перевод...
Гитлеровец писал своему другу в Фюрстенберг: «Для нас наступили дни Помпеи. Посылаю тебе привет, очевидно, последний с этого света. 11 июля 1943 года».
Как в воду глядел фашистский вояка!
15—17 июля нашей дивизии пришлось особенно трудно. Ожесточенные бои, гибель боевых друзей...
Середина июля — дни самых ожесточенных схваток. И как обычно в таких случаях, лучшие воины заявляли о своем самом сокровенном желании — быть в рядах ленинской партии. У меня сохранилось в рабочей тетради несколько цифр, которые я записал тогда. Вот они: «За день, по данным парторгов, подано 105 заявлений от солдат с просьбой принять их в партию. Принято в партию на ДПК — 34 человека, выдано наград на поле боя — тридцать семь...»
К утру 18 июля передовые батальоны дивизии заняли восточную окраину станции Малоархангельск. К этому времени у нас наметился успех на левом фланге. Комдив принял решение перебросить туда дивизионный резерв, часть артиллерии, танковые подразделения. Ночью скрытно произвели перегруппировку.
На этом участке оборонялся 20-й гренадерский мотострелковый полк 282-й мотострелковой дивизии гитлеровцев. Нам было важно установить, не подтянуло ли фашистское командование сюда резервы. Группа разведчиков из 7-го полка во главе с коммунистом старшим сержантом Копыловым вышла ночью за «языком». Мы с Журавлевым дожидались их. По замыслу, разведчики должны вернуться к трем часам утра. Но лишь в четыре послышались автоматные очереди, взрывы гранат. Уже рассвело, когда разведчики вернулись в полк. Копылов ввел долговязого гитлеровца, передал его документы. Коротко доложил, что, проникнув в тыл, группа скрытно подобралась к блиндажу. Ночь была лунная, и разведчики несколько часов пролежали, дожидаясь удобного момента для нападения. Когда часовой зашел в блиндаж будить очередную смену, Копылов подскочил к двери и затаился. Едва солдат вышел из блиндажа, его скрутили, сами заскочили внутрь, уничтожили остальных гитлеровцев, забрали документы, карты. Фашисты пытались окружить разведгруппу, но она успешно прорвалась к своим.
