— Никита Степанович, срочно в политуправление. Быстро переоделся в военную форму, объяснил жене: — Вызывают. Думаю, ненадолго. Вернусь — поедем за город.
В политическом управлении я застал почти всех работников. Никто еще не знал, почему нас вызвали.
Через несколько минут пришел Петр Тимофеевич Лукашин и сразу же пригласил всех к себе. Пока мы рассаживались, нервно стучал пальцем по краю стола. Волновался. Это было непохоже на него. Разговор начал без предисловий:
— Я от командующего армией. Сообщили, что утром, в 4 часа по московскому времени, войска Германии нарушили границу, бомбили Киев, Одессу...
Оп минуту помолчал и закончил:
— Такие дела, товарищи... Война...
Мы все как по команде повернули лица к большой карте, к западной границе нашей страны. Что-то происходит там?..
Войска Приморского военного округа были приведены в боевую готовность. Во всех частях нашей армии прошли митинги, на которых бойцы и командиры клялись отдать все силы делу победы над врагом.
Отдел пропаганды и агитации политуправления организовал широкое разъяснение решений партии и правительства, требований присяги и законов военного времени.
Через несколько дней после начала войны в политуправлении получили телеграмму. В ней сообщалось, что я назначен начальником отдела пропаганды и агитации политического управления Сибирского военного округа. Сразу же пошел к члену Военного совета армии корпусному комиссару Владимиру Николаевичу Богаткину.
— Я просился на фронт, а меня в Сибирь направляют. Японцы войска подтягивают, того и гляди ударят. Прошу вас уж лучше оставить меня здесь.
Владимир Николаевич спокойно выслушал мои «жалобы» и ответил:
— Все хотят на фронт. Я понимаю, сам просился... Война, Никита Степанович, развертывается нешуточная. Всем придется вдоволь навоеваться. А тебе сейчас оказывают большое доверие. Внутренние округа будут готовить людей для фронта. Выезжай скорее.
Транссибирская магистраль была явно перегружена. Эшелоны с войсками, с оружием, техникой, боеприпасами непрерывным потоком двигались на запад.
Наш курьерский поезд «Владивосток — Москва» то и дело останавливался, пропуская воинские составы.
Все рвались на запад, туда, где развернулись бои. Из эшелонов, что проходили мимо, слышались песни, переборы гармоники. На привокзальных площадях, до отказа забитых призывниками, гремели оркестры.
А радио приносило плохие вести. Войска западных фронтов отходили. Сводки сообщали названия оставленных городов. Даже не верилось, что так может быть в действительности, трудно было представить, что враг топчет советскую землю. Мне думалось, что мы просто не успели подтянуть войска к границе. Верил, что сейчас они на подходе, сейчас они развертываются. День-два — и попятится немец к границе.
