Я опустился на колени.
И начал молиться.
— Боже, — сказал я.
Слово отдалось в кирпичном камине коротким мягким эхом.
Я повторил его:
— Бог?
На этот раз оно прозвучало вопросом, приглашая откликнуться.
Разумеется, ответа не было. С какой стати Бога должно волновать, что я умираю от рака? В этот же миг миллионы людей по всему свету сражались с той или иной формой этого древнего врага, и некоторые из них были куда моложе меня. Дети с лейкемией в больничных палатах — они наверняка должны привлечь его внимание в первую очередь.
Тем не менее я попробовал снова, в третий раз выдавив слово, которое всю жизнь употреблял лишь всуе:
— Бог?
Мне не было никакого знака, да и никогда не могло быть. Не в этом ли суть веры?
— Бог, если Холлус прав — если вриды и форхильнорцы правы, и ты создал Вселенную часть за частью, константу за константой, — тогда как ты мог упустить вот это? Какое потенциальное благо может дать рак кому бы то ни было?
«Неисповедимы пути Господни, — не уставала напоминать нам миссис Лэнсбьюри. — У всего своё предназначение».
Какая чушь! Какая несусветная ерунда. Я чувствовал, как мой желудок сворачивается в тугой узел. Рак случается безо всякой цели. Он разрывает людей на части; если Бог действительно создал жизнь, тогда он дрянной инженер, штампующий партии бракованных, самоликвидирующихся продуктов.
— Боже, мне бы хотелось — мне бы так хотелось, чтобы кое-что ты решил сделать иначе.
Это было моим пределом. Сюзан сказала, что суть молитвы вовсе не в том, чтобы о чём-то просить — и я не смог бы заставить себя просить о милосердии, просить о том, чтобы остаться в живых, просить о возможности увидеть, как мой сын заканчивает университет, просить о том, чтобы стареть вместе с женой.
И в этот миг распахнулась передняя дверь. Очевидно, я глубоко погрузился в свои мысли, иначе я бы услышал, как Сюзан проворачивает в замке ключ.
Я густо покраснел.
— Нашёл! — воскликнул я словно самому себе, делая вид, что поднимаю с пола какой-то невидимый потерянный предмет. Я встал на ноги и глуповато улыбнулся прекрасной супруге и красавцу-сыну.
Но на самом деле я не нашёл ничего.
