В самом деле, мне пришло на ум, что если Холлус прав, тогда можно где и когда угодно протянуть руку, чтобы, так сказать, схватить правильным образом пригоршню пространства и отогнуть свисающий пред тобой занавес, за которым сокрыты божественные механизмы.
Не обращайте внимание на человека за занавеской…
Я и не обращал. Я просто его игнорировал.
Но сегодня, в этот самый миг, я был один.
Или?..
Бог ты мой, такие мысли никогда раньше не приходили ко мне в голову. Так, значит, я слабее Сагана? Слабее Гулда?
Я встречался с обоими; Карл приезжал с лекциями в Университет Торонто, а Стивена мы приглашали в КМО каждый раз, когда он выпускал новую книгу; через несколько недель он снова собирался приехать с выступлением по случаю выставки экспонатов сланцев Бёрджесс. Меня в своё время поразило, насколько Карл высокий, а Стивен — до последнего штриха такой маленький колобок, как его описывают; словно вышел из «Симпсонов».
В физическом плане никто из них не выглядел сильнее меня — я хочу сказать, прежнего меня.
Но сейчас, сейчас — возможно, я слабее любого из них.
Чёрт бы вас побрал, я не хочу умирать!
Как гласит шутка, старые палеонтологи не умирают. От смерти они обращаются в окаменелости.
Я поднялся с дивана. На ковре в гостиной почти ничего не валялось; Рики постепенно учился убирать за собой игрушки.
Должно быть совершенно неважным, где ты это делаешь.
Я бросил взгляд из окна гостиной. Эллерслай-авеню — чудесная старая улица в районе, который во времена моего детства называли Виллоудэйл; вдоль неё шли разросшиеся деревья. Прохожему пришлось бы постараться, чтобы заглянуть в окно.
И всё же…
Я подошёл к окну и задёрнул коричневые шторы. В комнате стало темно. Нажал на один из выключателей, чтобы зажечь напольную лампу. Бросил взгляд видеомагнитофон, чтобы увидеть яркие синие цифры: ещё есть время до того, как вернутся Сюзан и Рики.
Неужели мне правда этого хотелось?
В том учебном курсе, который я читал в Университете Торонто, не было места для Создателя. КМО — один из самых эклектичных музеев в мире, но, несмотря на потолочную мозаику, объявляющую миссией музея «… чтобы все люди знали дело Его», в нём нет особой галереи, посвящённой Богу.
«Ну конечно же, нет, — сказали бы основатели КМО. — Ведь Создатель — он везде».
Везде.
Даже здесь.
Я выдохнул, с остатками воздуха избавляясь от последнего противления этой идее.
И я опустился на колени на ковёр перед камином. Фотографии моей семьи невидяще взирали на то, что я собирался сделать.
