Мы с Сюзан сидели на веранде. Апрельский вечер выдался на редкость тёплым. Этим вечером Сюзан собиралась отвести Рики на тренировку по плаванию; иногда это делал я, время от времени мы шли в бассейн все вместе, но на сегодня у меня были другие планы. Сейчас Рики переодевался в своей комнате.
— Холлус говорил тебе, что он пытается найти Бога? — спросила Сюзан, не отрывая взгляда от своей чашки кофе.
Я кивнул.
— И ты ничего мне об этом не сказал?
— Ну, я… — промямлил я. — Нет. Нет, не сказал.
— Я бы так хотела поговорить с ним об этом.
— Прости, — сказал я.
— Значит, форхильнорцы религиозны, — сказала она, формулируя вывод — как она его представляла.
Здесь я был вынужден запротестовать; я был просто обязан:
— Холлус и его коллеги верят, что Вселенная создана разумом. Но они не делают из Бога культ.
— Они не молятся? — удивилась Сюзан.
— Нет. То есть, вриды проводят половину дня в медитации, пытаясь наладить с Богом телепатическую связь, но…
— Как по мне, так это кажется молитвой.
— Они говорят, что ничего не хотят от Бога.
Сюзан немного помолчала; мы редко говорили о религии, и на то была веская причина.
— Молитва — это не просьбы о чём-то. Когда молишься — это совсем не поход в супермаркет «Санта-Клаус».
Я пожал плечами, справедливо полагая себя недостаточно компетентным в этом вопросе.
— Форхильнорцы — они верят в души? В жизнь после смерти?
Вопрос меня удивил; я никогда об этом не задумывался.
— Честно говоря, я не знаю.
— Так, может, тебе стоит спросить Холлуса?
Я кивнул; может, и правда стоит.
— Ты знаешь, я верю в души, — просто добавила Сюзан.
— Знаю.
Однако она не стала углубляться. Сюзан больше не просила меня идти с ней в церковь; она спросила один раз, несколько месяцев назад, и этого было вполне достаточно. Но она не давила на меня. Если посещение церкви Святого Георга помогало ей смириться с происходящим — тем лучше. Но каждому из нас предстояло справиться с этим по-своему.
Рики раздвинул стеклянную дверь и вышел на веранду.
— Эй, парень, — сказал я. — Иди сюда, поцелуй папу.
Он подошёл ко мне и поцеловал в щёку, а затем потрепал мне лицо маленькой ладошкой:
— Мне так больше нравится, — сказал он.
Думаю, он пытался меня подбодрить; ему никогда не нравилась наждачка щетины, которая нарастала у меня к пяти вечера. Я улыбнулся в ответ.
Сюзан поднялась на ноги и тоже наклонилась, чтобы меня поцеловать.
А затем жена с сыном пошли в город.
* * *
Когда Рики и Сью ушли в аквацентр имени Дугласа Сноу, за четыре квартала от дома, я остался в одиночестве. Я вошёл в дом и установил в кабинете видеокамеру на треногу. Видеокамера была мимолётным капризом, рождественским подарком друг другу, который мы сделали несколько лет назад.
