— Смотри, — она положила фотографии и подождала, пока Мамедов подойдет к столу, — вот здесь, у черешка, характерная для яблока впадинка, и внизу тоже. На апельсине таких нет.
— Может быть, — предположил Мамедов, — это какой-то определенный сорт яблок? Нужно заняться изучением сортов. Этак мы станем селекционерами.
— А ты не иронизируй, Алискер, — Вершинина сделала серьезное лицо, — лучше скажи мне, что у тебя ассоциируется с яблоком.
— Яблоко раздора, например, — начал перечислять Мамедов, — кислое яблоко, зеленое яблоко, яблочный джем, яблочный пирог, компот, сок, мусс, — он перевел дух, — можно еще долго перечислять.
— Должна же быть какая-то зацепка, — Вершинина закурила.
— Будем думать, — Алискер подошел к столу, на котором он оставил пиво, и залпом допил остатки.
* * *
До вечера ничего существенного не произошло, не считая визита Мещерякова, впрочем, не слишком утомительного. В час Вершинина отправила отчаянно сопротивлявшегося Мамедова домой, перекусила на рабочем месте и размышляла, куря сигареты одну за другой.
В начале пятого появился Маркелов. Он достал из кармана рубашки пакетик с завернутой в него купюрой и протянул его Вершининой.
— Там внутри заключение, — произнес он, — четвертая группа, резус-фактор отрицательный.
— Редкий резус-фактор, — Вершинина сняла телефонную трубку, — можешь быть свободен, Вадим.
Она набрала рабочий номер Льва Трауберга. После нескольких длинных гудков трубка ответила немного сипловатым женским голосом:
— Магазин «Смарагд», добрый день.
— Здравствуйте, мне нужно поговорить с Траубергом.
— Простите, кто его спрашивает?
— Вершинина.
— Минуточку, я сейчас узнаю.
В трубке раздалась незатейливая мелодия «Ах, мой милый Августин» в сильно замедленном темпе. Наконец, она оборвалась, и Вершинина услышала голос Льва Земовича с грассирующим «Р»:
— Валентина Андреевна, рад вас слышать. Вы таки хотите мне что-то сообщить?
— Пока хочу у вас кое-что выяснить.
— Я вас внимательно слушаю.
— Вы знаете, какая группа крови была у вашей дочери?
— Группа крови? — в трубке повисло недолгое молчание, — нет, не знаю, но если это важно…
— Очень важно, Лев Земович, я, конечно могла бы выяснить это по-другому, но…
— Понимаю, понимаю, — Вершинина представила себе, как Трауберг кивает своей носастой головой с рыжей шевелюрой, — я вам перезвоню.
Опустив трубку на аппарат, Валандра снова откинулась на спинку кресла и приготовилась ждать. Она достала из полупустой пачки «Кэмела» сигарету, подняла «дракошу»-зажигалку, из пасти которого в очередной раз вырвалось пламя, и закурила.
