Валандра нажала на рычаг и, продолжая прерванный разговор, обратилась к посетителю:
— Лев Земович, вы сказали, что давно живете с другой семьей. Кроме Маргариты дети у вас еще есть?
— Сын, Марк. Он учится в университете, мечтает уехать в Америку. — Трауберг невесело усмехнулся.
— А вы что же, против? — полюбопытствовала Вершинина.
— Конечно! Если ты еврей и у тебя есть возможность вернуться на историческую родину, то негоже предпочитать ей страну ушлых и малокультурных янки. Или оставайся на земле, которая тебя взрастила, или — возвращайся на родину! — торжественно произнес Трауберг. Его глаза горели одновременно праведным негодованием и гордостью за свой маленький, но избранный народ.
«Кредо так кредо!» — иронично заметила про себя Валандра.
На пороге кабинета возник Толкушкин.
— Валентина Андреевна… — раскрыл он было рот.
— Валера, организуй-ка нам со Львом Земовичем кофе.
— В один миг! — бодро отозвался Валера и, включив электрочайник, отправился мыть чашки.
— А где работала Маргарита?
— Преподавала историю в лицее, знаете, тот, новый, на Мальцева.
— Да, да, шикарное здание. А она поддерживала отношения с братом?
— Виделись они не часто, да я, откровенно говоря, не поощрял даже их эпизодических встреч. Сами понимаете, — Трауберг натолкнулся на полный недоумения взор Валандры, — взаимные претензии, зависть, размолвки…
— Со стороны Маргариты, это понятно, но Марку-то что было завидовать, ведь вы жили с ним?
— Я помогал Маргарите, я имею в виду материально… Вы же знаете, как эгоистичны дети, привыкшие к привилегированному положению в семье. Я говорю о тех, у кого нет ни брата, ни сестры, — пояснил Трауберг.
— То есть вы хотите сказать, что Марк — именно такой ребенок? Но ведь он знал о существовании сестры.
— Тем более, — оживился Трауберг, видно, не желая упустить случая поговорить на жизненно важную для него тему. — Маргарита — моя первая дочь, и Марк, привыкший к повышенному вниманию, мне кажется, неуютно себя чувствовал, когда речь заходила о его сестре.
Вошел Толкушкин. Вода уже закипела. Он высыпал содержимое двух пакетиков «три в одном» в чашки и залил кипятком.
— Спасибо, Валера, — поблагодарила его Валандра, когда он поставил чашки на стол.
— Это все? — Толкушкин вопросительно посмотрел на свою начальницу.
— Да, можешь идти.
Толкушкин направился к двери.
— Вы хотите сказать, что Маргарита теоретически и практически была как бы лишена дочерних и сестринских прав, но в сознании брата пребывала как постоянный намек, упрек в свой собственный адрес и даже как скрытая угроза? Именно поэтому вы не поощряли их отношений? — снова обратилась Валандра ко Льву Земовичу.
