Тон его голоса стал назидательно-раздраженным.
«Ну Шейлок, не иначе… Наверно, сидел тут, прикидывал, в какую сумму обойдется ему все предприятие. Может, и его подавленное состояние, в котором я его застала, вернувшись из дежурки, объясняется тяжкими раздумьями на этот предмет? — довольно цинично заключила она, — А все-таки интересное существо — человек!»
Последняя реплика, обращенная не то к себе, не то к столь почитаемому ей Ларошфуко, портрет которого висел над журнальным столиком, была приправлена уже здоровой дозой оптимизма.
— Лев Земович, простите, где вы работаете?
— У меня два ювелирных магазина.
— Значит, пять тысяч — для вас не проблема?
— Но вы же еще говорили о накладных расходах… — осторожно заметил Трауберг, потирая вспотевшие ладони.
— Говорила, но поверьте, я не прибавлю ни цента…
— Дело не в этом, я вполне вам доверяю, но… Не могли бы мы, скажем, остановиться на трех тысячах? — Трауберг часто заморгал.
— Не хотелось бы вас разочаровывать, но на трех тысячах мы не поладим, — отчеканила Валандра.
«Господи, надо же быть таким упертым!»
— Ладно, — неожиданно согласившись, махнул рукой Трауберг. — Пять так пять!
— И накладные расходы, — напомнила Вершинина.
— Само собой, — снова проявил сговорчивость Трауберг.
— Хорошо, тогда приступим.
Покончив с внутренней борьбой, Трауберг как-то просветлел и преобразился. Он даже повеселел. Его лицо, которое минуту назад сводило точно судорогой, разгладилось и порозовело.
— Ваша дочь жила с вами?
Трауберг опять закашлялся.
— Нет, у нее была своя квартира, в ней-то как раз… — он замолчал и опять принялся за прочистку горла.
— Понятно, — протянула нахмурившемуся Траубергу руку помощи Валандра. — Вы часто виделись с Маргаритой?
— Я живу с другой семьей уже двадцать лет. С матерью Маргариты я разошелся, когда ей было четырнадцать лет.
— Значит, ей было тридцать четыре?
— Да, седьмого апреля исполнилось. — Трауберг опять погрустнел. — Она умерла…
— Я знаю, — не поняла Валандра, кого Лев Земович имеет в виду.
— Я говорю о Кларе, матери Маргариты. — пояснил он. — Я, конечно, помогал им, но с Маргаритой мы виделись не часто… — Трауберг опять захрипел и потянулся за стаканом с водой.
— Может, кофе?
— Спасибо, не откажусь, — гость осушил стакан.
Вершинина подняла трубку с рычага одного из трех стоящих перед ней телефонных аппаратов и набрала трехзначный номер.
— Валера, — сказала она в трубку, — зайди, пожалуйста, на минутку.
