— То отец был его. В телогрейке? Такой сгорбленный? Да? Точно, Женькин отец. Он стесняется говорить.
— Отец? — Владимир Андреевич удивился.
— Пьяница, все пропивает.
— А мать?
— Матери у Женьки нет.
Владимир Андреевич после уроков задержал Волобуева и спросил:
— Ты почему обманул меня?
Глаза у Женьки метнулись в сторону, потом спрятались за густые ресницы. Шея побагровела. Странно: у него краснела только шея. Ничего не ответил Женька. Стоял, как вкопанный, и косил глаза вбок.
Глазков отрывисто сказал:
— Можешь идти.
В учительской Анна Львовна лукаво повела глазами на Глазкова и обратилась к нему:
— Послушайте, циркулируют упорные слухи, будто вы очень любите ходить по квартирам учеников.
— Почему же слухи?
У Анны Львовны над верхней губой чернел нежный пушок, губы в меру подкрашены. Глазков подумал про себя, что географичка безмерно любопытна, однако это любопытство его не раздражало, и улыбнулся своим мыслям.
— Чему улыбаетесь?
Вы не ответили на мой вопрос.
— Он слишком трудный для меня, — шутливо отозвался Владимир Андреевич. — Надо собраться с мыслями, все взвесить…
— А еще говорят, будто вы хлопотали за Пестунов и те получили квартиру?
— Опровержений не будет.
— И вы уверены, что без вас нельзя обойтись?
— Я так не считаю.
— Значит, вам больше всех надо?
— Нет, меньше всех. Устраивает?
На педсовете Лидия Николаевна поругала Глазкова за отсев учеников из девятого — с начала года бросило учиться четверо.
Анна Львовна подмигнула Глазкову и написала записку:
«Доходит, наконец, до вас? У нашего «узурпатора» хорошим никогда не будешь. То-то!»
Записка рассердила его. Хотел написать в ответ дерзость, вроде: «Не ваше дело!» Но не стал портить отношений: в сущности, географичка — человек безобидный. Разорвал записку на мелкие кусочки и сложил, кучкой на столе. Анна Львовна сердито сгребла обрывки в ладонь, ссыпала в бумажку, которую закатала в шарик, и бросила под стол. Взглянула на Глазкова с улыбкой, как бы говоря: «Вот так надо, дорогой товарищ!»
К Владимиру Андреевичу подошла Нюся Дорошенко, чем-то немного расстроенная, и попросила:
— Собрание у нас будет после уроков, Владимир Андреевич. Просим вас.
— Что за собрание?
— Дело одно. Придете?
Нюся не хотела раскрыть ему какого-то секрета, но он настаивать не стал, пообещав:
— Буду.
А минут за пятнадцать до начала появился незнакомый Глазкову парень, у которого волосы были гладко зачесаны назад и поблескивали, а костюм до того тщательно выутюжен, что Владимир Андреевич подумал: «Видать, чистюля порядочный. И галстук завязан аккуратно, точь-в-точь под воротник». Нюся подвела парня к учителю и представила:
