На другой день у Владимира Андреевича в девятом было два урока. Шел он туда волнуясь. Неужели все останется по-прежнему? Как же тогда быть?
Встретили, как обычно. Поднялись недружно. Он поздоровался, попросил их сесть, и сам занял свое место. Начал объяснять новый материал и радостно отметил про себя: слушают! Внимательно, не пропуская ни одного слова. Юра Семенов оперся подбородком на руку и не сводил с него голубых, с зеленоватым оттенком глаз. Нюся Дорошенко торопливо записывала то, что объяснял учитель. На красивом лице Люси Пестун отразилась радость, она как бы хотела сказать: «Ой, как хорошо, Владимир Андреевич! Я так рада, так рада за вас!» Настенька, сестра Юры Семенова, очень на него похожая, сидит, не шелохнувшись, и косит васильковым глазом на Женьку Волобуева, который пытается под партой листать какую-то книгу. Женька, наконец, обернулся, и Настенька показала ему кулак. Владимира Андреевича воодушевило внимание класса: он же умел говорить, когда его слушали!
В учительской в перемену появился возбужденный, хотелось сказать и Анне Львовне, и директору, и всем: прорвало! Нет больше глухой стены между ним и девятым. Нет! А впрочем, пока еще рано хвалиться, ведь это только начало.
Анна Львовна закурила. Папироску взяла двумя пальцами, далеко в сторону отставив мизинец. Владимир Андреевич подошел к ней, попросил:
— Дайте папироску.
— Помилуйте! — воскликнула географичка. — Вы же не курите.
— Один раз можно.
— Пожалуйста! — она из сумочки достала папироску, предупредительно зажгла спичку. Полюбопытствовала:
— Что же вас так взволновало?
Он чувствовал себя хорошо и попал в ее тон.
— Секрет.
— Вы сейчас из девятого? Тогда понятно. Опять неприятности.
— Наоборот.
— О! Тогда поздравляю.
Только на втором уроке, когда приступил к опросу учеников, заметил, что нет Липеца. Вспомнил: староста Нюся Дорошенко докладывала ему об отсутствии Бориса, но почему-то прослушал это сообщение. А сейчас заметил: «Камчатка» пустовала.
И он спросил:
— Почему нет Бориса Липец?. Кто знает?
Ответил Юра Семенов:
— Он выбыл из школы!
Выбыл? Почему выбыл? Но Глазков решил спросить после урока.
В перемену подозвал Юру Семенова, потребовал:
— Говори, что с Липецом?
Юра неопределенно пожал плечами. Белокурый, улыбчивый, он стоял, вытянувшись в струнку, то и дело поправляя под ремнем складки солдатской гимнастерки.
