В сорок втором, уезжая в Россию, отец сказал на прощание: «Помни, дочь: наши главные враги — большевики. В борьбе с ними хороши все средства и любые союзники — будь то Гитлер или сам Сатана! Если даже часть России окажется под немцами — а всю ее огромную территорию небольшой Германии не удержать, — даже тогда у русского народа останется шанс выжить, а затем возродиться из пепла. При большевиках такого шанса не будет: еще несколько десятилетий их правления — и русской нации придет конец: сталинское рабство приведет к вырождению и полной деградации. Мы, казаки, народ вольный — умрем, но на колени не встанем! А бог нас рассудит»…
Когда германские войска в 1942 году заняли казачьи районы Кубани, Дона и Терека, бывшие белые генералы Шкуро и Краснов с помощью немцев сформировали для борьбы против большевиков 15-й казачий корпус (у многих казаков были давние счеты и обиды на Советскую власть, и среди них нашлось немало добровольцев, вступивших в рядовой состав корпуса). Корпус возглавлял известный немецкий генерал Гельмут фон Панвиц. В командный состав входили немцы и русские эмигранты из казаков — среди них оказался и отец Анны. Весной сорок третьего Николай Шевченко погиб от рук партизан-подпольщиков на одном из хуторов в южнорусских степях. Неудивительно, что его дочь, воспитанная отцом в крайней ненависти к большевикам и всему советскому, решила мстить: вскоре она оказалась в числе курсантов одной из разведшкол специального органа «Цеппелин». Кстати, при зачислении с ней долго беседовал подполковник СС Грейфе, после чего в разговоре со своим помощником Краусом заметил: «Запомни, Отто, из этой русской вполне может получиться королева шпионажа — новая Мата Хари. Обрати на нее особое внимание!»
Снова Яковлев-Крот.
— Надолго ко мне? — спросила Надежда (ее настоящее имя «Анна» я узнал много позже).
— Уйдем сегодня ночью, — негромко ответил Михаил.
Сейчас, без посторонних, уже не было нужды разыгрывать родственные чувства — женщина молча поставила сумку на пол, сняла плащ и развязала платок. В скромном костюме и длинной юбке она выглядела, тем не менее, очень женственно и привлекательно. Но вела себя подчеркнуто сухо и почти не разговаривала: Михаил, пожалуй, был прав, когда говорил: «К такой не очень-то подкатишься». Впрочем, какие уж тут «подкаты» — в нашем теперешнем положении! Встретиться бы с ней в другой обстановке…
После получения последней радиограммы от немцев я был старшим нашего «дуэта», поэтому на правах командира, не вдаваясь в излишние подробности, коротко объяснил Надежде сложившуюся обстановку. Что касается наших дальнейших действий, то и тут я был весьма лаконичен: помянул лишь о том, что сегодня ночью мы переберемся в лесные массивы севернее Смоленска, где должны ожидать дальнейших указаний из разведцентра. Она выслушала и молча кивнула, не задавая лишних вопросов, — только уточнила, что нам понадобится в дорогу, помимо продуктов. Я сказал, что мы заберем рацию из тайника в сарае.
