— Все в порядке, — сказала я полицейским, стараясь говорить ровно и спокойно, как бы сильно мне ни хотелось завизжать. Что бы ни происходило, я должна была выяснить, что за чертовщина творится. И желательно без свидетелей. — Я займусь этим человеком. Вы можете идти.
Оба полицейских смотрели на меня так, словно мое место было в палате с другими пациентами.
— Послушайте, док, — неуверенно проговорил один из стражей порядка. — Может, нам лучше надеть на парня наручники? Мы оставим вам ключ. Учитывая, как он себя порезал, вам стоит поберечься.
Я отмахнулась от него:
— Я без помощи не останусь. Если что, вызову санитаров со второго этажа.
Эта ложь прозвучала легко и естественно. Не знаю, почему я не приняла предложение полицейских надеть наручники на этого Адониса, когда все чувства кричали мне одно: «Бежать!»
Мой насупленный вид должен был дать им понять, что я не шучу.
— Вам нужно ловить настоящих маньяков, а этот человек для меня неопасен. Я с ним справлюсь.
Помолчав, полицейские дружно кивнули и без лишних возражений ушли.
Едва металлическая дверь с лязгом за ними захлопнулась, оставив меня в полумраке коридора наедине с человеком, у которого на груди был вырезан тот же рисунок, что и у моей погибшей матери, я процедила:
— Как тебя зовут?
Неизвестный все так же смотрел на меня. Его губы даже не дрогнули. Если забыть о порезах, этот человек был совершенен, точно статуя эпохи Возрождения. Я разрывалась между желанием коснуться его и измолотить кулаками, чтобы выбить правду об отметинах на его груди.
Что это со мной? Неужели я и правда схожу с ума?
Этот рисунок на груди Неизвестного. Прямо над сердцем. Господи Иисусе! Как такое возможно? Тот же самый рисунок и на том же самом месте! Решительно я схожу с ума. Это невероятно. Просто не может быть!
Однако есть.
Я подергала края рабочего халата, напоминая себе, что я врач и мне надлежит выполнять свой врачебный долг.
— Иди за мной. — Я жестом указала на дверь кабинета, затем сделала пару шагов по коридору и остановилась, проверяя, пойдет ли Неизвестный следом.
Он пошел.
Медленно. Грациозно.
И это было хорошо, потому что, даже если б я собрала всех больничных санитаров и мы бы пустили в ход уколы и ремни, вряд ли нам удалось бы силой утащить куда-нибудь эту гору мускулов.
У двери кабинета я снова оглянулась и одним взглядом вобрала в себя мельчайшие детали его внешности: черные кудри, смуглое лицо, невероятно зеленые глаза. Вслед за мной Неизвестный вошел в кабинет и, поигрывая мускулами, безмолвно стоял на гладком, выложенном плиткой полу.
