Своим ключом Монтес отпер дверь георгианского особняка, построенного восемьдесят лет назад. Он очутился во мраке, среди старой мебели, тяжелых комодов, столов и стульев, на которых никто никогда не сидел, и старых картин — пейзажей с лесом и океаном; свет пробивается сквозь деревья и облака — на них ничего не происходит. Вряд ли картины будут висеть здесь через год или два. Как только старик отбросит коньки, весь этот хлам вывезут на помойку. Недавно мистер Парадиз жаловался: никто из его детей не желает жить в Детройте. Им нравятся пригороды — Уэст-Блумфилд и Фармингтон-Хиллс. А значит, он оставит дом человеку, всю жизнь прожившему в «городе» и способному оценить его дар. Старик поступит справедливо и не кривя душой, он вознаградит Монтеса за десять лет преданной службы. Да какая там служба — сплошное лизание зада.
Однако в последний месяц все изменилось.
Монтес объяснял старику, как можно превратить его кабинет в увеселительный центр. Встроенная в стену плазменная панель, рядом — музыкальный центр последней модели, в общем, хай-тек в полном наборе. А мистер Парадиз отвечает:
— Я понял твою игру, Монтес. — Надо признать, голова у него неплохо работает. — Ты хочешь, чтобы я заранее купил тебе аппаратуру.
И вдруг хозяин ударил его под дых:
— Монтес, я передумал и не оставлю тебе дом. — Говорил так, будто ему жаль, но, судя по интонациям, ни о чем он не жалел. — Я знаю, что обещал тебе… — Однако теперь его внучка Аллегра, замужняя дочь Тони-младшего, решила перевезти своих детей в город, она считает, что жизнь в городе бодрит. И здесь им будет лучше, чем в Гросс-Пойнт. — Ты же понимаешь, когда дело касается семьи… — пояснил старик.
Монтес понял, что ему нужно сделать, пожал плечами и печально улыбнулся хозяину:
— Где уже мне соперничать с маленькой Аллегрой. — Ведь ясно, эта стерва получит все, что хочет. — Я понимаю ее желание жить «в городе», хотя тут кругом сплошной криминал, который бодрит куда сильнее, чем Гросс-Пойнт.
— Ставлю десять к одному, — заявил старик, — Аллегра продаст особняк, еще не успев в него переехать. Мне известно, что ее муж Джон не прочь перебраться в Калифорнию и делать там вино.
Вот дерьмо! Очередной удар в живот, прямо по кишкам. Монтес с трудом заставил себя пожать плечами и растянуть губы в улыбке, догадываясь, что старик предложит ему что-нибудь взамен. Так оно и случилось.
— Ты получишь чек — как бы премию от компании, — проговорил мистер Парадиз. — Тогда ты не будешь упомянут в завещании, и не будет никаких осложнений.
