Всё остались на местах потому, что команда катера верила в своего командира. Каждый моряк знал, что если командир так поступает — значит, так нужно. И если он повел всех на явную смерть — значит, иначе нельзя, настал час умереть за Родину.
А командир верил в команду. Он не проверял — да и не мог в эти считанные секунды проверить — кто и как выполняет его приказы. Он понимал, что люди видели свою гибель, которую несла мчащаяся торпеда. Ведь никто не знал, что он задумал. Объяснять же маневр было невозможно. Но старший лейтенант Радченко знал: ни один из команды не дрогнет.
Именно в силу этой дисциплинированности и высокого сознания долга не произошло «ничего особенного»…
Но как же было рассказывать об этом, очень характерном для советских моряков боевом эпизоде, если фамилия его главного героя позабылась? Пришлось отказаться от строгой документальности очерка, дать героям произвольные фамилии. Так в сборнике «Навстречу шторму», выпущенном в 1959 году Военным издательством, появился рассказ об экипаже катера, остановившем торпеду. Командир катера был назван Синявиным. А спустя несколько лег, разбирая блокноты и записи военных лет, я неожиданно нашел настоящую фамилию командира — старшего лейтенанта Радченко — и решил восстановить истину. Фамилии остальных членов героической команды катера мне так и не удалось узнать —• да простят мне это читатели.
Огневой вал преградил путь атакующим черноморцам. Фашистские мины с воем и грохотом долбили мерзлую керченскую землю. В воздухе стояла мелкая известковая пыль. Оседая, она пудрила лица, делала волосы седыми.
Вырвавшийся вперед взвод моряков укрылся от вражеского огня в блиндажах и окопах небольшой высоты, откуда только что выбили гитлеровцев. Но расположенные во второй линии вражеские минометчики, видно, хорошо сюда пристрелялись. Дымные кусты разрывов то и дело вырастали у самых окопов, не давая высунуть головы. Но хуже всего было то, что по ним же начала бить и своя артиллерия. Флотские артиллеристы не знали, не могли знать, что высота, из‑за которой так долго шли упорные бои, уже находится в наших руках.
Блиндаж на самой вершине каменистого холма заняли двое моряков — старшина Александр Ермаченко и краснофлотец Михаил Цветкун.
— Эх, дать бы знать артиллеристам, — вздохнул краснофлотец. — Враз бы перенесли огонь на этих минометчиков. Мы бы тогда так продвинулись!..
— А как это сделаешь? — отозвался старшина. — Рации‑то у нас нет. А связисты со своими катушками когда‑то поспеют.
