Становление этномикологии и развернувшиеся вокруг нее дискуссии, помимо бесспорно плодотворного результата – привлечения внимания к роли грибов в мифологии, имели несколько взаимосвязанных последствий, прежде всего, для изучения Сибири. Во-первых – сложилось твердое представление о мухоморе, как о шаманском грибе; во-вторых – начались поиски подтверждения существования грибных церемоний в культурах древнего населения в Сибири; в-третьих – потребление всех наркотических и галлюциногенных средств народами Сибири стали связывать исключительно с шаманизмом. Все это происходило на фоне негласного запрета на исследование наркотиков в СССР.
Наскальные изображения Саянского каньона Енисея, (II–I тыс. до н. э.) – Пегтымеля на Чукотке (I тыс. до н. э. – I тыс. н. э.), содержали «грибные» сюжеты: антропоморфные фигуры в грибовидных шляпах и предметы, похожие на грибы. Их интерпретировали как изображение человеко-мухоморов и мухоморов, находя в этом подтверждение существования специфических грибных церемоний древности, прежде всего, в этнографических параллелях наркотических сеансов народов северо-востока Азии. Несмотря на отсутствие сколь бы то ни было серьезных аргументов, гипотеза нашла авторитетных сторонников. А. А. Формозов предложил связать эти изображения с получением знаменитого опьяняющего напитка сомы, широко известного в Азии. На этом археологическая и мифологическая линии исследований окончательно сомкнулись, что широко представлено в книге Г. М. Бонгард-Левина и Э. А. Грантовского «От Скифии до Индии». Ссылаясь на мнение Р. Г. Уоссона, авторы также рассматривали мухомор как наиболее вероятное растение, из которого могли готовить сому древние индо-иранцы, и даже выстроили изящную концепцию о существовании в религиозной традиции индо-иранских народов «совокупности целого ряда существенных особенностей именно северного шаманизма».
В дальневосточной археологии появилась тенденция интерпретировать все похожие на грибы предметы именно как мухоморы и связывать их с культами галлюциногенных растений, ссылаясь на признанные авторитеты и приводя самые широкие аналогии их применения у народов Африки, Азии и Америки. На северо-востоке Азии начали употреблять мухоморы еще в конце III тыс. до н. э. и эта традиция не прерывалась веками. Учитывая находки в Саянском каньоне, ареал распространения галлюциногенных мухоморов в древности значительно шире по сравнению с нашим временем, включает в себя Южную Сибирь и смыкается с центрально-азиатскими культами грибов, из которых получали знаменитую сому. В таком случае, может с равной вероятностью оказаться, что представления северных народов о мухоморах являются производными от центрально– и южно-азиатских, и появились в таежной зоне извне; либо наоборот, пришли в эти районы с севера.
