Али — это женщина, с которой он спал.
Алейша — часть дела, которое он ведет, и его главная свидетельница.
И лишь Богу известно, что будет, если она не прекратит смотреть на него большими оливковыми глазами, как в ту ночь. Ему необходимо призвать всю силу воли, чтобы держать себя в руках и не переходить профессиональных границ.
Дверь снова открылась, и вошла женщина средних лет. Она заняла место за столом рядом с Максом, там, где стояла стенографическая машинка.
— Это Хелен, — представил ее Макс. — Она будет стенографировать.
Проницательным взором врача Али тут же отметила деформированные суставы пальцев у Хелен, когда та положила руки на клавиатуру. Обращалась ли стенографистка к врачу по поводу артрита?
Пронесся негромкий гул приветствий, и Макс немедленно включился в деловой процесс, выбросив из головы тело Али, с которого он слизывает черешню в шоколаде.
— Благодарю вас за то, что выделили время в своем рабочем графике, чтобы мы смогли встретиться все вместе. Я, конечно, поговорю с каждым лично в течение следующих нескольких дней в ходе окончательной подготовки к судебному слушанию. Оно планируется через две недели, но очень важно встретиться хотя бы один раз с каждым из присутствующих.
Все сидящие за столом согласно закивали.
— Сейчас мы начнем со свидетельства доктора Грегори, а затем пройдемся по хронологии происшедшего и поговорим с каждым из вас по очереди, по мере того, как разворачивались события. — Макс разложил перед собой документы и окинул взглядом присутствующих. — Возражения есть?
Али судорожно сглотнула слюну. Господи, он уже говорит как адвокат. Даже голос у него звучит по-другому — в низком бархатном тембре появились отрывистые нотки.
Губы Макса сложились в официальную улыбку.
— Доктор Грегори, не могли бы вы рассказать о том, что произошло в ночь, когда умер Натаниэль Каллен?
Али тщетно искала на его лице следы того мужчины, с которым она провела ночь. Мужчины, который угощал ее шоколадными черешнями.
Но его сейчас здесь нет — его место занял холодный профессионал.
Сердце больно заколотилось. Она рассказывала эту историю сто раз. Практически все в комнате слышали ее столько же.
Ей должно быть от этого легче. Но легче не стало. Али прерывисто выдохнула:
— Хорошо.
Макс услышал дрожь в ее голосе, и ему захотелось протянуть руку через стол и коснуться Али. Но пришлось ограничиться ободряющим кивком.
— Никто здесь вас не судит, Алейша.
Али сдержала естественное желание поправить его.
