Были тут и богачи помельче — турок Зекирья с братьями Осман-беем и Юсуф-беем, чье имение находилось на берегу реки, протекающей между Бадемликом и Гавром.
Жители Бадемлика засевали пшеницей и овощами свои клочки земли, выкорчевывали пни, очищая участки от камней и валунов. Полученного урожая едва хватало на три месяца. Но жить-то было надо, и крестьяне, поднявшись чуть свет, захватив с собой ломоть хлеба и головку чеснока, уходили в дремучий лес. Целый день карабкались они по нахмуренным скалам, а поздно вечером возвращались домой, таща по полмешка лесных орехов. Их потом, погрузив на арбы, возили на Мелитопольскую ярмарку, являвшуюся когда-то торговым центром под названием Кызыл-Яр, одолевая крутые горы и извилистые дороги до юга Украины. На вырученные деньги покупали пшеницу, мясо. Кое-как дотягивали до весны, а летом их выручали виноград и фрукты.
Природа словно сжалилась над этими людьми, проводившими жизнь в тяжелом труде, и наделила их крепким телосложением и выносливостью. В Бадемлике жило несколько стариков, которым перевалило за сто десять, сто двадцать лет. Они любили коротать вечера в каве-хане[2]. Усевшись в кружок и облокотясь на подушки, разбросанные на мягких сетах[3], потягивали из фильджанов[4] кофе со сливками и вели нескончаемые беседы о боевых днях отцов, участвовавших в сражениях за Гданск.
В каве-хане собирались не только старики, но и молодые джигиты. Одни играли на тулуп-зурне, на скрипке или на бубне, другие танцевали хайтарму, пели песни. Возгласы «Айда… Саг ол!» по вечерам оглашали окрестные скалы. Молодые женщины до полуночи сидели на верандах, слушая музыку и песни и поджидая подгулявших мужей. В месяц рамазана, когда мусульманам перед дневным воздержанием надлежит вкусить пищу, двадцать-тридцать парней в середине ночи взбирались на минарет и хором пели протяжные молитвенные песни. Потом до оглушения стреляли из ружей, чтобы разбудить все окрест…
Жизнь в этой забытой богом и людьми захолустной крымской деревушке всколыхнули те грозные события начала двадцатого века, которые сокрушили основы царской России.
На западной окраине Бадемлика, у самой дороги, ведущей к Кок-Карталу, стоял двухэтажный дом с садом Саледина-ага. Стоял он на возвышенности, и поэтому потоки, низвергающиеся осенью в долину Чатал-Дере, были ему не страшны.
Саледин-ага, очень еще крепкий, в свои пятьдесят лет занимался тем, что рубил в лесу деревья, привозил на санях домой и делал из них арбы, плуги, бороны, вилы, грабли. Он был плотником, и потому одни соседи называли его Дульгером-Саледином
