— Это вы, Сеттар-ага? — спросил Фикрет, перепуганный этой неожиданной встречей. — Что вы тут в такой поздний час делаете?
— Тихо! Не кричи так, — предупредил его Сеттар, — можешь не называть моего имени! Кого ты тут ищешь?
— Никого… Я иду в Чаир.
— Зачем? Дома что-либо случилось?
— Нет. Но во дворе Зейтулды-ага бродит он-баши.
— Ты бежишь от него?
— Да, отец хочет взять меня с собой на ярмарку. Буду ждать…
— Тебе не надо ехать на ярмарку! Дорога через Сюйрень опасная. На каждом перекрестке засада. Задержат сразу.
— Отец знает окольную дорогу…
— Это дальше, когда выедете за Сюйрень. А до Сюйрени по ущелью одна лишь дорога. Это ловушка.
— Да, но что делать? — произнес Фикрет грустно. — Так велел отец.
— «Велел отец»… можно подумать, что ты маленький ребенок… Сам ты о чем-нибудь думаешь?
— О чем мне думать? О том, как остановить войну? Это не в моих силах!
— Почему ты бежал из леса? Чтобы предать нас Джелял-бею? Тебе очень хочется, чтобы лилась на войне людская кровь?
— Я бежал потому, что не хочу умереть в лесу от голода. А предавать вас… зачем? Какая от этого мне польза?
— Что ты думаешь делать, Фикрет?
— Поеду на ярмарку. Быть может, проеду мимо войны. Там будет видно. А идти в лес, по ночам ходить на большую дорогу, чтобы раздевать проезжего!.. Нет, Сеттар-ага, стать айдутом я не хочу!
— Айдут? Ты называешь меня и моих друзей разбойниками? — вскричал Сеттар, хватаясь за браунинг. — Как ты смеешь? Сейчас прикончу… и не пожалею ничуть.
— Делайте что хотите! — сказал Фикрет дрожащим голосом. — Мне теперь все равно.
— Ты жалкий человек. Но благодари бога, я слишком уважаю Саледина-ага, который — не кусок мяса, как ты, а различает белое от черного.
— Сеттар-ага, — произнес Фикрет, пристально посмотрев на него, — у нас с вами разные пути. И едва ли они когда-нибудь сойдутся!
— Я это понял, — ответил Сеттар, — и очень сожалею, что так получилось. Но я пойду своей дорогой. Я был на войне. Мне стало больно стрелять в тех, кто всю свою жизнь гнул спину на дармоедов. И я бежал с фронта. Бежал не в дом отца, а в лес, где сейчас нас не мало. Не скрою… Иногда мы сидим без хлеба. Но мы знаем, во имя чего мы голодаем. Нам надоело видеть Бадемлик несчастным. Он должен избавиться от горя.
— Избавится ли?
— Избавится! Там, на подножьях Карпат, где идут страшные бои, среди людей есть такие, которые убеждены, что от горя можно избавиться. Для этого нужно усилие…
Сеттар накинул на плечо пустую вязаную деревенскую сумку и двинулся по узкой дорожке, ведущей к дому отца. Фикрет, опустив голову, стал взбираться на горку.
