Эта книга была начата под знойным солнцем Западной Африки и закончена среди снежных бурь Новой Шотландии, вдали от любых собраний книг по пятнадцатому столетию. Большая часть копий была сделана во время двух поездок в Англию. Я обязан поблагодарить университет Ганы, который предоставил мне дополнительный отпуск для этой цели, и Университет Далхузи, который, насколько это было возможно, свел мои обязанности к минимуму, благодаря чему я смог закончить эту книгу.
Дж. Р. Ландер
Галифакс, Новая Шотландия.
Апрель, 1965
События, которые великий писатель, автор сэр Вальтер Скотт назвал «Войной Роз»[1], дабы приукрасить этот назидательный, почти драматический сюжет английской истории пятнадцатого века, впервые отображены итальянским церковником Полидором Вергилием из Урбино. К началу шестнадцатого столетия значение, которое латынь имела для дипломатии и пропаганды, настолько возросло, что монархи Северной Европы предпочитали предъявлять миру доказательства своих родословных в светской прозе итальянских историков. Паоло Эмилиани уже писал такую историю при французском дворе, когда в 1502 г. Полидор, дипломат и сборщик старинного папского налога «пенс в пользу святого Петра», на правах посланника Адриано Кастелли (Adriano Castelli) прибыл в Англию.
Поощряемый Генрихом VII, Полидор вскоре стал собирать материалы для написания истории Англии и к 1513 г. закончил первый вариант своей Anglica Historia. Эта работа, сделавшаяся вскоре хорошо известной, часто становилась образцом для просвещенных историков, писавших в Англии во времена Тюдоров. Летописец Генриха, Эдуард Холл, дополнил, приукрасил, почти канонизировал образ, созданный его итальянским предшественником; таким он и дошел до Шекспира, который, пренебрегая педантичным уважением ученых к «старым, поеденным мышами документам», как называл их сэр Филипп Сидней, с вольностью поэта игнорировал или менял суть неудобных фактов, чтобы драматизировать нравственные аспекты>{1}. Полидор Вергилий же изобразил картину мира, где на протяжении веков общественные институты были более или менее стабильны и где, в рамках этой стабильной структуры, личности конкретных королей определяли судьбу их государств. Три устойчивых убеждения довлели над умами поколений, о которых он писал: неотступное присутствие руки Божьей в делах правителей, незыблемый характер родового наследования и святость помазанного короля.
Авторы пятнадцатого и шестнадцатого столетий были щедры на свидетельства вмешательства Бога в дела правителей. Филипп де Коммин изложил свои взгляды, заключавшееся в том, что правители этого мира, слишком могущественные, чтобы быть подконтрольными другим людям, были подчинены в своих деяниях особому вмешательству Всемогущего. Несмотря на то что для решения обычных юридических споров и установления истины в случаях с простыми смертными поединки уже не проводились, в делах правителей они продолжали существование благодаря идее свершения божественной справедливости в битве. Эдуард IV, согласно намекам некоторых авторов, его современников, отложил свою коронацию до знака Господнего благословления — победы в битве при Тоутоне. Иерархия существовала даже в прегрешениях. Поскольку Бог наблюдал за государями более пристально, то и карал их проступки с большей суровостью уже в этом мире, а место в царствии небесном они покупали по расценкам столь отличным от расценок для простых смертных, что это могло вызвать у их подданных лишь зависть.
