— Нет, ничего. Вы самое очаровательное видение, которое когда-либо являлось вашему покорному слуге… — И, черт побери, он вовсе не шутил! — Итак — едем. Погода не совсем устойчивая. Нет сомнений, что мисс Фишер предпочла бы насладиться прогулкой в парке, пока мы еще можем захватить хоть чуточку тепла.
— Я думала сегодня во второй половине дня остаться дома, — сказала Летти. — Если вы не против, мистер Иглтон.
Он бросил на компаньонку пристальный взгляд:
— Вам нездоровится, мисс Фишер?
— Пустяки. — Летти достала платочек и поднесла к носу. — Но, признаюсь, чувствую легкое недомогание. В отсутствие родителей Селины мне надлежит решать, что благопристойно и приемлемо для нее. Я убеждена, вы человек, на которого можно положиться. — Летти многозначительно посмотрела на него незаметно для Селины. — Уверена, вы отнесетесь к своим обязанностям со всей серьезностью.
— Можете быть спокойны. — Ему удалось придать голосу торжественность и озабоченность одновременно. И все же он был слегка обеспокоен: у мисс Фишер, должно быть, есть причины столь грубо нарушать приличия. — Быть может, вы предпочли бы, чтобы эта прогулка была перенесена? Мне не хотелось бы…
— Вовсе нет. Отправляйтесь. Приятной поездки.
Селина спрыгнула с последней ступени лестницы под звон серебряных колокольчиков.
— Идемте, Джеймс. Летти, куда я задевала свой зонтик от солнца? Я принесла его сверху еще раньше.
Дуэнья немедленно достала откуда-то зонтик и подала его Селине, которая совершенно неожиданно чмокнула Летти в щеку и, одарив ее любящим взглядом, почти бегом устремилась к выходу.
Оказавшись за дверью, на солнце, она засмеялась, обратив к нему лицо, и ветерок заиграл ее локонами. Джеймс остановился на верхней ступени крыльца, любуясь ею. Селина напоминала маленького дикого зверька, которого слишком долго держали в клетке, а теперь неожиданно выпустили на волю.
Свободная и совсем юная. И ее молодостью, ее неопытностью он воспользуется — во имя долга. Цинизм и испорченность света словно тяжким грузом давили на его душу. А не сделать ли так: поймать эту вольную яркую бабочку-женщину, одухотворенную и дразнящую, убежать с ней подальше, позволить ей сделать из него нового человека?
— Поехали, Джеймс!
Слишком поздно пускаться в несбыточные мечтания.
— Иду.
Когда Джеймс спустился на тротуар, Селина уже не смеялась. В полном молчании она замерла перед улыбающимся Вон Телем. Да, объяснить присутствие подобного кучера не так просто.
