— Что ж, если вы так настаиваете.
Неожиданно Селина слегка вскрикнула.
— Что случилось? — Джеймс тщетно пытался взять ее за руку.
— Дейвид! О, Дейвид!
Джеймс поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с высоким, очень красивым, белокурым молодым человеком, который выступил из тени у камина.
Девушка бросилась к нему.
— Дейвид. Милый, милый Дейвид. Почему ты не прислал мне весточку о том, что приезжаешь?
— Не было времени, — сказал молодой человек глубоким звучным голосом.
— Джеймс, — сказала Селина, обернувшись к нему с раскрасневшимися от радости щеками. — Это мой самый дорогой друг Дейвид Талбот, достопочтенный Дейвид Тал-бот. По каким-то причинам он решил, что должен заглянуть ко мне без предупреждения. И напугать меня до смерти.
Она смотрела на своего старинного приятеля, и взгляд у нее был озорной. А тот через голову Селины вперил глаза в Джеймса, холодные глаза цвета прозрачного зеленого стекла. Взгляд их был тверд и настойчив. На поверхности его четко обрисованных щек не появилось ни румянца радости от встречи, ни улыбки от того, что он был представлен таким образом.
— Да, — произнес он тихим, едва слышным голосом. — Мне представляется, что удивилась не только одна Селина.
— Мужчины склонны так все осложнять!
— Ты что-то сказала, Селина? — Дейвид не торопясь поставил чашку на блюдечко и опустил газету, в которую уткнулся, едва Селина появилась в гостиной к утреннему чаю.
— Вот об этом я и толкую! Именно о такой манере вести себя. Мужчинам присуще нести околесицу намеренно — с целью все осложнить!
Он с шумом перевернул газетный лист:
— Если ты собираешься скандалить, то, может, лучше беседу отложить немного?
— Я поднялась с постели в десять утра, тогда как мне полагалось бы поспать по крайней мере до полудня. Я это сделала, чтобы иметь удовольствие поболтать с тобой за завтраком.
— До полудня?
Она отвела глаза в сторону:
— Мы ведь в Лондоне, Дейвид. И в самый разгар светского сезона. Нужно придерживаться определенных общепринятых условностей.
У нее в голове мелькнуло: уж это совсем глупо! В общении с Дейвидом никогда не было нужды прибегать к притворству или напускать на себя важность.
Складывая газету, он внимательно посмотрел на Селину; в его зеленых глазах засверкали холодные искры.
— Селина! Все, что ты сейчас говоришь, — настоящий вздор. Ты всегда обожала вставать спозаранку. И тебе всегда было наплевать на условности.
— Дейвид, в твоих словах нет ни доброты, ни справедливости. А я-то считала тебя своим рыцарем и защитником.
