— Город, который вы теперь ищете, — утерянный город Манко Инки, последняя цитадель последнего короля, — говорил Бентворт, когда они двигались по узкой извилистой дороге, выходящей из города и забирающейся все выше и выше в горы. — По слухам, он отправился туда, чтобы спастись от испанцев и защитить свою власть.
— Если быть точным, он не был последним вождем, — уточнил Брэсфилд. Из-за густого тумана голос его звучал глухо. — После него было еще несколько вождей, но я убежден, что он был последним истинным Инкой.
— Да, да, разумеется. Именно это я и хотел сказать, Брэсфилд. — Бенгворт явно вспылил. Несколько минут все молчали, двигаясь по тесным улочкам трущоб Плаза-де-Армас, приютившихся на берегу реки. Раздавались лишь удары копыт мулов о булыжную мостовую.
Постепенно рассветало; до Бетани доносились глухие удары молотков по камню, хлюпание грязи под лопатами. Она слушала и напряженно вглядывалась, стараясь различить сквозь туман очертания спутников.
— Железная дорога, — пояснил Бентворт, махнув рукой.
— Как удобно, Бентворт! — воскликнул профессор. — А когда строительство будет закончено?
Рассмеявшись, Бентворт объяснил, что начато оно было в 1879 году, а того, кто полагает, будто строительство завершится до конца века, иначе как мечтателем и назвать нельзя.
— Со временем, профессор, вы сами поймете почему, — пообещал он.
Бетани поглядела на китайских кули, трудившихся над сооружением насыпи, и пожалела, что дорога еще не построена. Девушка отнюдь не была уверена, что сможет привыкнуть к поступи своего мула.
Наступивший день принес серые тени, с трудом пробивающийся сквозь туман свет. Бетани обнаружила, что никак не может сосредоточиться; она не могла оторваться от устрашающе высоких скал. Небо с того самого момента, как они вступили на территорию Перу, продолжало оставаться грифельно-серым. Оно давило, тучи словно касались голов. Создавалось впечатление, что вот-вот разразится дождь, но не падало ни капли. Бентворт сообщил, что в этой части страны дожди крайне редки.
— Проклятое место, — бодро объявил он. — Шесть зимних месяцев — серое небо, шесть летних месяцев — беспощадное солнце. Никакой передышки, каково?
Бетани едва кивнула, говорить было трудно. Даже дышать было непросто. Голова у нее закружилась.
— Дышите глубоко и медленно, — посоветовал увидевший ее белое лицо Трейс. — И если вам нехорошо, не пытайтесь игнорировать это, скажите кому-нибудь!
— Почему бы нам не проплыть вниз по реке на лодках вместо того, чтобы ехать на мулах? — пролепетала она, стараясь не смотреть на круто идущую вверх дорогу и пропасть, зияющую сбоку всего в нескольких шагах.
