С чего бы это?
Дагин знал много и многих, и сказал много. Причём, похоже, сказал так и то, что, получается, не с руки нынешним «источниковедам» осведомлять о сути им сказанного даже читателей малотиражного специализированного издания.
Разобраться во всей этой «каше» было не просто, но Берия есть Берия — он разобрался.
Хотя, конечно, и не сразу.
СЕГОДНЯ выдвигают самые разные версии того, почему Сталин забрал Берию в Москву. Не перечисляя все их, выдвину — в дополнение к уже высказанной ранее мной же, ещё одну.
Эта версия пришла мне в голову лишь в ходе работы над этой книгой.
Сталин мог решить, что Берия нужен в Москве просто потому, что Берия уже не так был нужен в Закавказье. Конечно, необходимость расчистить многолетние «авгиевы конюшни» в НКВД — что лучше Берии не смог бы сделать никто — на решение Сталина тоже, надо полагать, повлияла, но.
Но в любом случае Берии надо было подыскивать поле деятельности существенно шире того, какое он имел с 1938 года.
С 1937 года объём деятельности Берии серьёзно сократился, поскольку по новой Конституции СССР все три республики, составлявшие Закавказскую Советскую Федеративную Социалистическую Республику, вошли непосредственно в состав СССР.
В начале декабря 1936 года Закавказский крайком ВКП(б) упразднили, и с 5 декабря 1936 года Берия остался только 1-м секретарём ЦК КП(б) Грузии. В какой-то мере дефицит нагрузки компенсировался тем, что с мая 1937 года Берия был избран также 1-м секретарём Тбилисского горкома КП(б) Грузии, но всё равно потенциал такого мощного работника, как Берия, оказывался востребованным далеко не полностью.
И это было не по-хозяйски, не по-государственному.
За годы руководства всем Закавказьем Берия, безусловно, как руководитель и организатор, вырос. Вырос и объём его разносторонних знаний — руководство живыми конкретными делами и общение с крупными специалистами образовывает умного человека не хуже университета, а Берия был умным и любознательным человеком.
Закавказье — важнейший огромный регион, для компетентного охвата всех его проблем нужен был человек большого государственного ума и выдающихся качеств.
Но Грузия?
В Грузии образца 1938 года всё было более-менее налажено при активнейшей роли в том как раз Лаврентия — его даже Лаврентием Павловичем как-то неловко называть, ведь ему было тогда всего-то 39 лет.
Республика уверенно развивалась, молодые национальные социалистические кадры уже могли эффективно работать и в политике, и в экономике, и в науке, и в культуре. Так что лучшему менеджеру социализма в одной, да ещё и весьма благополучной — его же стараниями — республике становилось тесно.
