За окном мелькали одноэтажки, только более презентабельные. Город плавно разделялся на богатые и бедные районы. Как во всем цивилизованном мире.
— Знаешь, почему между Таиландом и Францией натянутые отношения? — вроде бы не к месту спросил Копейкин.
— Без понятия. Я даже не знаю, что они у них натянуты.
— Несколько лет назад местная полиция задержала сыночка тогдашнего премьер-министра. За курение травки. Отдыхал на курорте с друзьями. По местным законам — до десяти лет. За героин — сразу к стенке. Естественно, французы попросили сделать исключение, все-таки не какой-то там студент. Но тайцы показали кукиш. Закон один для всех… А тюрьмы там — не чета нашим. Европеец больше двух лет не протянет. Усадили мажора… Вот это я понимаю. А у нас демократия и подписка о невыезде.
— Доказано, что суровость наказания не влияет на криминогенную обстановку.
— Кем доказано?
— Статистика.
— Наша раскрываемость семьдесят процентов. И это тоже вроде как статистика. Но мы то знаем, сколько на самом деле. А? Ссылки на статистику в подавляющем большинстве случаев — оправдание собственного бессилия. Влияет, еще как влияет.
— То есть ты за расстрелы?
— Почему? Мы ж не дикари. Инъекции, газ… Шутка. Я за адекват. Уверен, что этого Ромку хоть раз, но прихватывали.
Все эти рассуждения вполне укладывались в психологический портрет Кирилла Павловича. С подобной позицией и идут вершить самосуд. Раз не может государство, могу я, хотя тоже являюсь частью государства. Бомбист-одиночка.
— Шоколадку хочешь?
— Что? — переспросила Ольга.
— Шоколадку. — Копейкин достал из нагрудного кармана небольшую плитку.
— А… Нет, спасибо. Я к сладкому равнодушна.
— А я наоборот… Тащусь. Даже бисквиты печь научился. В детстве недоел.
Дорога не отняла много времени, машина — крайне полезное изобретение, хоть и экологически вредное. Копейкин не стал тормозить прямо возле забора Борисова. Лучше соблюдать конспирацию. Кто знает, что там происходит? Хорошо, если анекдоты травят или о политике спорят.
— Посиди, я сейчас.
Он покинул машину, во двор Борисова зашел не через приоткрытую калитку, а перемахнул через забор, подставив под ногу валявшуюся старую автомобильную покрышку.
Ольга тоже не осталась в машине, хотя с чистой совестью могла бы разложить на мобильнике пасьянс. Но Копейкин интересней, чем пасьянс.
Через забор она не полезла. Немного постояла возле калитки, прислушиваясь. Забор высокий, из дома ее не видно. Заглянула в щелку. От забора к крыльцу вела узкая галечная дорожка, вдоль которой тянулся жесткий кустарник. Она приоткрыла калитку и осмотрела двор. Спекулянт и мошенник Борисов не пожалел денег на ландшафтного дизайнера. Видимо, потерпевших было немало. Из дома, тоже, кстати, не лишенного скромности, не доносилось никаких звуков. Копейкина во дворе Ольга не увидела, значит, он внутри. Карандашей у него больше нет. Интересно, что он предпримет на этот раз? Какие еще пытки остались в арсенале мастера?
