— Где Ромка?
— Не знаю! Спал я! Бухой! А-а-а!!! Пусти!!!
— Не бухай и не бухим будешь… Напрягись!
Витек прикинул, что пальцы дороже брата, и сдался:
— К Борману пошел! Пусти!
— К Борисову? Стасу?
— Да!..
— Зачем, сказал?
— Бабок тот ему должен! Пусти! Больно! — Витька сполз с тахты и упал на колени.
— Давно?
— С минут сорок!
— У кого Ромка берет героин? — Копейкин не ограничился узкой темой. Почему бы не узнать больше, воспользовавшись благоприятным моментом.
— Не знаю! Про Буйвола что-то трепал!
Ольга решила не дожидаться очередного вопроса. В конце концов, она куратор, а не подельник.
— Кирилл! Ты что?
Копейкин обернулся, отпустил руку, убрал в карман куртки карандаши. Похлопал Витьку по плечу.
— Отдыхай. Считай, что я тебе приснился.
Быстро вышел с веранды, вернулся в комнату. Михаил Егорович по-прежнему причитал.
— Так, отец… Шкаф не трогай, я вернусь, составлю протокол осмотра. Сейчас иди в отдел, напиши заявление.
Пенсионер тут же прекратил стоны.
— А зачем заявление?
— Сам же просил посадить.
— Так… — он растерянно посмотрел на Копейкина и на стоявшую за его спиной Ольгу, — так, может… Кто другой напишет? Внук все-таки…
* * *
Когда они садились в машину, Ольга, опять-таки из кураторских побуждений, задала служебный вопрос:
— Почему участковый не изъял ружье? Это же притон.
— Если б каждый делал то, что должен, было бы скучно жить.
Зато теперь весело…
Через пару минут она перешла к теме увиденной ею сцены опроса невинного свидетеля:
— Хоть бы меня постеснялся.
Копейкин догадался, о чем шла речь. Карандашики, инквизиция, теория о рациональности… Слова это слова, а дела — вот они.
— Я стеснялся. Можешь написать рапорт и провести служебную проверку.
— И часто ты так? С карандашами? Или еще с чем…
— Только в особо торжественных случаях.
— Торжественный — это каждый второй?
— Нет. Когда тяжесть разрушений может предотвратить еще большие разрушения. В законе это называется крайняя необходимость.
— В законе это называется превышение полномочий… Втянуться не боишься? Потом ведь всех подряд пытать будешь.
Он, не глядя на нее, достал карандаши и протянул:
— Больше не буду.
Ольга сунула их в сумочку, посмотрела в окно.
— А куда мы едем? Отдел же в другой стороне.
— К Борману. Он же Борисов Стас. Скупка краденого, мошенничество и жизнь не по средствам. Человек, никогда не дающий в долг. Надеюсь, он еще жив.
Копейкин достал мобильник, нажал кнопочку.
— Палыч, это я. Садовая, шестнадцать. Давай всех туда. ГАИ, ОВО, сам приезжай. Кроссворд потом дорешаешь… Долго объяснять.
