Канал Истории громогласно вещает о Цезаре из стоящего в углу телевизора. Фрэнни берет пульт с одного из стульев и выключает его.
Девушка на диване закатывает глаза и говорит:
— Слава Богу.
— Знаешь, Кейт, если бы ты заткнулась и посмотрела бы то, что тебе там показывают, ты даже могла бы узнать что-нибудь интересное, — говорит Фрэнни. Ее взгляд перемещается на меня, и она краснеет. — Скажи маме, что мы будем учиться наверху, ладно?
Девочка на полу поворачивается и смотрит на нас, ее сапфировые глаза вспыхивают.
— То есть ты нас даже не представишь?
Фрэнни закатывает глаз.
— Отлично… Люк, это Мэгги, а это Кейт, — сообщает она, указывая сначала на пол, а потом на диван.
— Привет, — говорю я, включая все свое очарование. Я подхожу к журнальному столику и склоняюсь над доской «Эрудита». — Мне кажется, это не слово, — обращаюсь я к Мэгги, — но если ты позволишь… — Я немного перестраиваю порядок букв, добавляя два слова в ее список. — Это двадцать восемь очков.
Мэгги посылает мне сияющий взгляд своих сапфировых глаз и говорит «спасибо», почти затаив дыхание.
Кейт вздыхает и улыбается, завязывая свои длинные светлые волосы в узел у шеи, точно так же, как это делает Фрэнни.
— Привет.
— Ладно, — говорит Фрэнни. — Мы наверху.
Мы выходим и на середине лестницы слышим «О Боже» и хихиканье, доносящиеся из гостиной. Прежде чем мы успеваем добраться до комнаты Фрэнни, взволнованный женский голос долетает до нас:
— Фрэнни?
— Да, мама, — отвечает она.
Я смотрю в начало лестницы на миниатюрную женщину, безупречно одетую в белую блузку и темно-синюю юбку длиной до колена, с короткими аккуратно уложенными светлыми волосами и сапфировыми глазами. Она нервно теребит край своего белого фартука. Отец Фрэнни стоит рядом с ней и пристально смотрит на меня. Я вновь пробую отправить в него сгусток энергии, но он как будто Огражден.
Зачем Небесам Ограждать отца Фрэнни?
Ее мама начинает быстро подниматься.
— Почему бы тебе и твоему другу не позаниматься за кухонным столом? Я там закончила и освободила вам место.
Фрэнни смотрит на меня, b ее глаза сужаются.
— Эм… Да, конечно, без проблем.
Она пожимает плечами, и мы спускаемся обратно.
Фрэнни
Представьте себя те старые сериалы о пятидесятых годах, которые часто крутят поздними вечерами на Никелодион. Ну, знаете… где мамы постоянно начищают дом… на каблуках и при полном параде. Вроде «Проделок Бивера»[17]. Вот это — моя жизнь. Кливеры ничем не отличаются от нас. За эти десять лет, с тех пор, как погиб мой брат, я ни разу не видела, чтобы мама из-за чего-то переживала. Порой кажется, что она полностью оцепенела, сделав целью своей жизни — вычистить все уголки нашего дома. Иногда мне хочется выкинуть что-нибудь совершенно неподобающее, только чтобы посмотреть на ее реакцию. Разбудить ее. Но, может быть, она просто сама не хочет просыпаться. Может быть, это слишком тяжело.
