— Нет, — прошептал Эндер.
— Тогда почему ты это сделал?
— Там была вся его банда, — промямлил Эндер.
— Ну и что. Это что-нибудь оправдывает?
— Нет.
— Скажи, почему ты избил его, ведь ты же выиграл?
— Сбив его с ног, я выиграл лишь первый раунд. Я хотел выиграть и все остальные. Сразу утвердить себя победителем. Чтобы они оставили меня в покое.
Эндер не мог больше сдерживаться, он был так напуган, так пристыжен своим поведением, что снова разревелся, как маленький. Он не любил плакать и редко позволял себе подобные слабости; сейчас, менее чем за сутки, он ревел уже третий раз. И раз от разу ситуация была все ужаснее. Но рыдать перед отцом и матерью, перед лицом незнакомого офицера — это совсем позор.
— Ведь вы же забрали монитор, — произнес он сквозь слезы, — значит теперь я должен сам заботиться о себе, разве нет?
— Эндер, — вмешался отец, — тебе следовало попросить взрослых о помощи.
Но офицер встал и подошел к Эндеру. Он молча протянул руку.
— Мое имя Графф, Эндер. Полковник Хьюрум Графф. Я директор частной Школы Баталий в Белте. Я здесь, чтобы пригласить тебя учиться в нашей школе.
После всего. «Но мой монитор…»
— Это был последний этап испытаний. Мы хотели посмотреть, что произойдет с исчезновением монитора. Мы не всегда поступаем подобным образом, но в твоем случае…
— Значит я прошел пробы.
Мать окончательно расстроилась, но в ее голосе сквозило недоверие:
— Прекрасно, мальчик Стилсонов в госпитале. А чтобы вы сделали, если бы Эндрю убил его? Наградили медалью за отвагу?
— Мадам, его действия имели другие мотивы. Мы основывались на другом.
Полковник протянул ей папку с бумагами.
— Здесь все необходимые документы. Ваш сын прошел проверку Отборочной комиссии Интернационального Флота. Естественно мы учитывали и полагались на ваше согласие, данное в письменной форме в самом начале эксперимента, иначе он просто бы не родился. Там четко оговорено, что если он проходит проверочные испытания, он принадлежит нам.
Голос отца нервно подрагивал.
— С вашей стороны не совсем вежливо и гуманно дать понять, что он вам не нужен, а затем заявить о своих правах.
— Кроме того, какой-то ребус, эта заваруха со Стилсоном, — добавила мать.
— Это не ребус, миссис Виггин. До тех пор, пока мы не выяснили мотивы Эндера, мы не могли быть уверены, что он именно такой, а не иной — мы должны твердо знать, что лежит в основе любого его поступка. Или, по крайней мере, что под этим подразумевает сам Эндер.
— Как вы можете называть его этим глупым прозвищем? — бросила мать срывающимся голосом, она уже не скрывала слез.
