Минул еще год. Они продолжали встречаться, ходили в кино, в театр, беседовали о книгах, о жизни…
Ранней весной, едва проклюнулись на влажной, холодной еще земле первые цветы — подснежники, Сергей умудрился перед работой сходить за город и набрать крошечный букетик.
Первые цветы! Какая нежность, какая радость! Исподволь, незаметно, заполняла она Веру. Однако признаться себе в том, что между ними возникло большое чувство, она не могла. Считала все обычным — дружат, и не более. А что удивительного — такое было время, такой была молодежь тех годов!
Сергей же отчетливо сознавал, что все происходящее с ним — не просто уважение, привязанность, а нечто большее.
Как-то сидели они за городом, на нежной, по-весеннему яркой траве. Сидели, как не раз до этого — плечо возле плеча, но Вера почувствовала, что с Сергеем происходит что-то непонятное.
Обычно веселый, старавшийся избегать молчания (а может быть, боявшийся молчания!), он был задумчив и тих. Ей даже показалось, что он как-то странно, сдерживая себя, вздыхал. Коротко блеснули глаза из-под темных бровей, тронула губы недолгая, точно виноватая, улыбка, и по-прежнему молчит, покусывает травинку…
Может, у него горе? Может, что-то случилось, а она, бесчувственная, не догадывается спросить! Спросила.
Он повернулся к ней. Глаза наполнились нежностью. «Да, случилось. Я тебя люблю. Люблю, понимаешь, Верочка?» Вроде бы и вопрос, но он не ждал на него ответа. Порывисто привлек ее к себе, неловко, неумело поцеловал в губы.
Жаром полыхнуло ее лицо. Вскочила, убежала. Весь вечер проплакала. «Почему он вдруг так сразу, бесцеремонно?.. Я ведь даже и ответить ему ничего не успела… Мне рано еще любить. Да и с чего он взял, что именно его я должна буду любить! Скромник! Тихоня! Притворялся таким хорошим человеком».
На работе старалась избегать его взгляда, по возможности не разговаривать. Но он подошел сам:
— Не обижайся, пожалуйста, Верочка. Я отношусь к тебе очень серьезно. Постой секундочку! Дело в том, что я скоро уезжаю служить на флот.
— Счастливого пути! — с легким вызовом сказала она. А голос совсем не сердитый…
— И только? — грустно улыбнулся он.
— Желаю хорошей службы!
— Я бы хотел сегодня с тобою проститься… Приходи на наше место…
— Не хочу!
— Почему? Что случилось?
— Ничего не случилось.
— Может, я чем-то обидел тебя? Я готов просить прощения. Приходи, пожалуйста, и я за все извинюсь. Завтра последний вечер…
— Я не приду.
Он не знал, что и сказать. Он вообще не терпел категоричности. Считал, что все можно понять, простить, даже глупость, если в основе ее лежит искренность, любовь одного человека к другому…
