— Действуй, как знаешь, — сказал он, — тебе виднее. — И добавил тоном приказа: — Завтра в четыре ноль-ноль доложите о выполнении задания.
* * *
Холодно, неуютно немцам на русской земле! Летом и тепло было и пищи вдоволь, а теперь кругом снег и снег, ветер студеный до костей пронизывает. Третью неделю уже полк отступает. Каждый день фашисты насчитывают десятки убитых и раненых. Ни днем, ни ночью нет от русских покоя. Совсем пали духом немецкие солдаты.
Вот теперь остановились в Каменке, но надолго ли? Майор Шнитке отдал приказ: ни шагу назад! Но разве не было таких приказов и раньше? На околице деревни в сараях, в овинах установлены пулеметы, круглые сутки дежурят около них солдаты. Но кто может знать, когда нападут русские и с какой стороны нанесут они удар!
Одежда у немецких солдат плохенькая — сапоги дырявые, шинельки из тонкого сукна; замерзают они. Постоит немец на посту десять минут и бежит в избу греться. На смену ему другой идет. Так и маются всю ночь.
И офицеры не спят, нервничают, ночного нападения боятся.
В эту ночь у телефона дежурил лейтенант Шварц. Он мысленно молил бога, чтобы во время его дежурства не стряслось какой беды. Но лейтенант за свою жизнь уже не раз убеждался в том, что боги к нему немилостивы. Вот опять только подумал о беде, а она тут как тут: с дальнего поста закричали по телефону:
— Руссен! Руссен!
Лейтенант доложил об этом Шнитке. Последовал категорический приказ:
— Сдержать наступающих пулеметным огнем, не подпускать на близкое расстояние!
Заговорили пулеметы. Ливень пуль взметал рыхлый снег, как бритвой срезал хвою с деревьев. Но где же русские?
Лежит Кушев на опушке. Снежный ровик выкопал, установил в нем ручной пулемет и лежит. Чокают пули, глубоко впиваются в стволы деревьев, щелкают по веткам, а сержант спокоен. То справа, то слева вспыхивают немецкие ракеты. Тени елей скачут и пляшут на розовом снегу. Пальба не умолкает ни на минуту. А сержант спокоен — лежит и не стреляет. Странный человек!
Лишь изредка он дергал за какую-то веревочку, и тогда раздавалась короткая очередь автомата. Еще яростнее стреляли в ответ немцы. А Кушеву только это и нужно было. При ослепительно ярком свете ракет ему хорошо было видно, откуда палят немцы. Вон бревенчатый сарай, там у немцев два пулемета. Пламя выстрелов видно в окошке покосившейся бани — и тут стоит немецкий пулемет. Стреляют с чердака каменного дома, из-за сруба колодца. Все высмотрел, все запомнил Кушев. И о веревочке не забывал: нет-нет да и дернет за нее.
