Роксолана. Королева Османской империи | страница 3
— Неси, дочка, — мягко приказала мать. Настя шагнула и замерла: где-то в конце улицы послышался отчаянный крик, неожиданный и тревожный во время праздника.
За столом беспокойно переглянулись. Только отец будто ничего не слышал — наливал мед в деревянные чарки. Переодетый после службы в вышиванку, малиновые шаровары, он был нарядный и веселый: радовался, что вернулся из походов живым, основательно вспахал поле, засеял пшеницей и ячменем, тем временем прошли обильные — к урожаю — дожди; он закончит жатву и начнет со своими прихожанами укреплять Рогатин каменной стеной, а нынче приятно посидеть среди родных под грушей, которую неизвестно кто посадил — дед или прадед.
А с улицы доносился конский топот, и совсем близко, сразу за забором, тонкий испуганный голос прокричал:
— Татары! Татары!
По улице на коне, вихрем, промчался мальчик-пастушок, он-то и выкрикивал эти страшные слова. За ним летел табун, который хлопцы водили на ночь. Напуганные, неожиданно одичавшие лошади пуще возвестили о беде, чем крик мальчика.
Настя окаменела с миской яблок в руках.
— Матерь Божья! — воскликнула одна из женщин.
А отец, несмотря на грузное телосложение, мгновенно оказался в доме и через мгновение выскочил с саблей и мушкетом, который сразу перехватил гость из Канева.
Юлиуш Коссак. «Татарский танец»
— Пан отец!.. — осадил взмыленную лошадь соседский мальчик Ваня, который пас и лошадей Лисовских. — Орда… с Веселой рощи. Стадо отобрали, а мы с лошадьми убежали…
Во двор вбегали лошади. Их перехватывали Трофим, отец.
На церкви зазвонили колокола — тревожно, громко, часто.
— Трофим, седлай!
Заголосили женщины. Залаяли собаки. Заржали лошади. Поблек праздничный день.
Дядя из Канева уже на коне, на улице.
Бегут люди; матери с детьми. Забегают во двор к священнику, умоляюще смотрят на своего духовного отца.
— В храм, старики! — властно говорит отец Иван. — Девчата и хлопцы — в овраг! Тихо там сидите! С детьми — в храм… Жена, Настя, — в овраг… Мужчины, к оружию… За мной…
В руке Лисовского — сабля. Он уже на коне, гарцует по подворью. Глаза его горят победой.
— Быстро, люди! Но не тащите свои рядна… души спасайте. Скорее, девчата! Задержим, пока вы укроетесь… Старики, не бегите за молодыми, вы отстанете и приведете с собой татар в овраг!.. Детей не берите туда: будут плакать — басурмане услышат!.. Настя!
А она все еще стояла как каменная. Мать схватила ее за руку, миска полетела в траву, большие квашеные яблоки рассыпались по красной смородине.
