Нет, будь "дан-Энрикс" еще жив, это,
возможно, могло бы иметь какой-то смысл… но теперь-то Пастуху награды ни к
чему.
Словно в ответ на его мысли Ирем неожиданно спросил
- Тебе сейчас должно быть лет четырнадцать?..
- Да, мессер, - взволнованно ответил Льюс. Странное
дело: он отлично знал, что тот поступок, за который его удостоят Посвящения, на
самом деле совершил не он, но ощущение тревожного восторга было совершенно
неподдельным. - Но уже через три месяца будет пятнадцать.
Лорд Ирем на секунду отвел взгляд. Возможно, ему
вспомнилось, что Рикс был почти на год младше своего старого недруга.
- Ну хорошо. Тогда через три месяца принесешь свой
обет и примешь все наследные права. А на Семиконечную звезду можешь
рассчитывать уже теперь.
У Льюберта отвисла челюсть. Мало ему Посвящения и
титула - так еще и Семиконечная звезда!? Правда, лорд Ирем сам сказал, что
смерть Эзара может сильно повлиять на ход войны, но подлинный масштаб
случившегося Льюберт осознал только сейчас, когда узнал, что удостоен высшей
существующей в империи награды. Дарнторн не представлял, что полагалось
говорить в подобных случаях, но, очевидно, калариец и не ожидал, что Льюберт
ему что-нибудь ответит. На мгновение он положил ладонь Дарнторну на плечо и то
ли одобрительно, то ли задумчиво кивнул ему, а потом развернулся и ушел.
Дарнторн еще с минуту провожал его глазами, и только тогда, когда рыцарь отошел
уже довольно далеко, подумал, что впервые на его памяти лорд Ирем шел, ссутулив
плечи - словно нес какую-то невидимую тяжесть, гнувшую его к земле.
Сразу после перевязки энониец провалился в сон. Когда
он проснулся, вокруг было совсем светло, но почему-то очень тихо. Голова по-прежнему
болела, но в целом "дан-Энрикс" чувствовал себя гораздо лучше, чем
накануне. Первым делом Крикс ощупал лоб и ощутил под пальцами края широкой
раны. Лицо у "дан-Энрикса" невольно вытянулось. Накануне Пчелоед
промыл рассеченную почти до кости голову водой и наложил поверху липкую,
пахучую смолу, но все равно на ощупь рана выглядела жутковато. Энониец дорого
бы дал, чтобы увидеть, как он сейчас выглядит со стороны. Почему-то в памяти
упорно всплывал давешний мужчина с вытекшим левым глазом и нелепо перекошенным
лицом - одна бровь низко нависает над глазницей, а другая кажется слегка
приподнятой, и угол тонких губ кривится вниз. Криксу совсем не улыбалось
оказаться изуродованным так же сильно.
- Эй, имперец! Рик!.. - окликнули его. Крикс повернул
голову.
