- Играем! Тот, кто водит, получает выкуп с каждого,
кого найдет, - провозгласила Лисси тоном Мельсского оракула. Крикс уже собирался
уточнить, о каком выкупе шла речь, но сразу несколько пар рук схватили мальчика
за праздничную бархатную котту, завязали глаза чьим-то шелковым надушенным
шарфом и принялись вертеть, словно волчок, чтобы ему труднее было разобраться,
куда убегают остальные игроки. У Крикса в самом деле закружилась голова, хоть и
не от усилий весело смеявшихся девчонок, а от запаха духов, сознания нелепости
происходящего и мысли, как он сейчас должен выглядеть со стороны -
растрепанный, в стоящей колом праздничной одежде и чувствующий себя крайне
неуютно без привычной тяжести меча на перевязи. Носить красивые и дорогие вещи
с победительной непринужденностью аристократа энониец так и не привык. Он был
бы только рад возможности надеть привычный холст и шерсть, если бы коадъютор не
сказал - самым категоричным тоном - что его оруженосцу не пристало выглядеть,
как пугало, во всяком случае, тогда, когда он появляется на людях в обществе
сеньора. Сам "дан-Энрикс" полагал, что лучший способ выглядеть как
пугало - это носить непривычную и неудобную одежду. Но, к несчастью, спорить с
сэром Иремом всегда бывало крайне затруднительно, поскольку каларийский лорд не
утруждал себя выслушиванием чьих-то возражений.
Немало поблуждав по закоулкам и празднично освещенным
лестницам дворца, Крикс заглянул в очередную гостевую спальню, выглядевшую
огромной, как конюшня. Войдя внутрь, он прикрыл за собой дверь и сделал
несколько шагов вглубь комнаты. Ему почудилось, что одна из тяжелых бархатных
портьер едва заметно колыхнулась, и оруженосец коадъютора решительно направился
туда. Чутье подсказывало, что на этот раз он не ошибся. Крикс уже собрался
выпалить - "нашел!" или что-то еще в подобном роде, но, когда он
увидел, кто стоит в оконной нише, все слова мгновенно вылетели у него из головы,
а сердце гулко бухнуло о ребра - он и сам не понимал, от радости или от ужаса.
В глубокой нише за портьерой, прислонившись в каменной стене, стояла Лейда
Гвенн Гефэйр.
Отпустив тяжелый пыльный бархат, энониец отступил на
шаг. В горле у него почему-то пересохло. Он как будто бы со стороны услышал
свой, ставший чужим и хриплым, голос, произнесший только одно слово:
- Выкуп!…
Крикс не знал, в какой момент он понял, что сейчас
должно произойти. Может быть, тогда, когда увидел, как блеснули в темноте глаза
Лейды. Она сделала маленький шаг вперед и, слегка наклонившись, коснулась его
губ своими. Это был даже не поцелуй, скорее - призрак поцелуя, мимолетный,
теплый, и одновременно - сотрясающе-пронзительный. "Дан-Энрикса" как
будто окатило кипятком. Он часто слышал, как лаконцы говорят между собой о
девушках, к которым ходят в Нижний город. Обсуждали там и поцелуи, и вопросы
куда более пикантного характера, но энониец никогда особо не прислушивался к
этим разговорам, да и вообще не очень понимал, из-за чего вокруг этих историй
поднимают столько шума. И теперь он тоже не успел толком понять, что - а тем
более, зачем - он делает, а просто, не давая Лейде отстраниться, потянулся ей
навстречу и поцеловал подругу Лисси сам. В эту минуту его меньше всего
беспокоило, что Лейде, бывшей на год или два старше принцессы, он должен был
казаться чуть ли не ребенком. Что такое тринадцатилетний мальчик для
аристократки, получающей знаки внимания от взрослых рыцарей и обрученной с
сэром Альверином, Барсом Севера?.. Трезвая мысль мелькнула и погасла, как
искра, упавшая на снег. Прятки и назначенный Элиссив "выкуп" были
основательно забыты. Ладонь Лейды Гефэйр неуверенно легла ему на шею и тонкие
пальцы ласково, почти неощутимо, провели по волосам…
