- Я тоже бесконечно удивлен, мессер Финн-Флаэн.
Никогда не думал, что нас с вами можно перепутать, - очень вежливо ответил
коадъютор, глядя на аристократа с нескрываемым презрением. Крикс чуть было не
фыркнул и сдержался только потому, что продолжать дразнить и без того
взбешенного мессера Эймерика было совершенно не разумно. Впрочем, в следующую
секунду он уже забыл и о Финн-Флаэнне, и о мессере Иреме, с которым ему
предстояло как-то объясняться после ужина, поскольку обнаружил, что Лейда
Гефэйр смотрит прямо на него. Она сидела совсем близко, и
"дан-Энрикс" ясно видел широко раскрытые, внимательные серо-синие
глаза, напоминающие волны зимнего Залива в непогожий день. Крикс ощутил, как
кровь внезапно бросились ему в лицо. Он развернулся и поспешно отошел, успев
еще заметить краем глаза, как Финн-Флаэнн, бормоча себе под нос ругательства,
встает из-за стола и шаткой ковыляющей походкой идет к выходу из зала -
вероятно, переодеваться.
Вечером, когда все гости разбрелись по залам, а
Элиссив, хлопая в ладоши, объявила, что теперь они сыграют в прятки, Крикс
отнекивался до последнего. Но Элиссив и ее смешливая, разряженная в шелк и
бархат свита не желали принимать отказов. Крикса теребили, словно куклу,
уговаривали, льстили - все это под аккомпанемент непрекращающегося хихиканья.
Оруженосцу коадъютора подумалось, что дюжина подруг Элиссив вела себя точно так
же, как лаконцы-второгодки, изловившие в саду ежа. Плошки с украденным на кухне
молоком ему, конечно, не совали, но в остальном сходство было почти полным.
Ежа, по крайней мере, в свое время выручило появление мастера Хлорда, объявившего,
что колокол звонил к отбою полчаса назад, и все желающие пробежать три лишних
круга завтра на разминке могут оставаться в парке, остальные же должны
вернуться в башню раньше, чем он сосчитает до пяти. У Крикса шансов на спасение
не было вовсе - разве что в комнатах Лисси появился бы сам коадъютор и увел его
с собой. Но сэра Ирема, беседующего с послами Аггертейла в главном зале, мало
занимало, как проводит время его оруженосец. "Развлекайся", - бросил
он "дан-Энриксу" в самом начале вечера, и отошел, предоставляя
энонийца самому себе. Возможно, он бы не был так спокоен, если бы способен был
предположить, что Риксом завладеет неуемная Элиссив и ее хихикающие
приятельницы. Дочь Валларикса была последним человеком на земле, кого могла бы
посетить трезвая мысль о неуместности присутствия "дан-Энрикса" в их
небольшой компании, где больше не было ни одного мужчины или юноши.
