Трава обратилась в пепел и ее не видно, а липкая чернильная субстанция обжигает босые ноги вечного мальчишки. В прочем сапоги бы уже давно сгорели, только жаль добро переводить, а внешне нежная кожа у маготворных витязей, такая прочная, что даже носорог удавится от жадности. Вот только слишком липкая масса кровь этой нежити, это слегка мешает. Правда и упыри в ней увязают, а вурдалаки и вовсе окосели. Абдула-Обамма бормочет заклинания, видимо пытается уничтожить оружие. Кладенцы краснеют, раскаляются, правда эффект от их ударов еще более возрастает. Конечно, больно, однако Григорий Кулаков, не обращает внимания, даже если оголяться обугленные кости, он будет рубить, кромсать, снимать кровавую стружку с бешеной нечисти, специально собранной на этом участке пусть и африканской, но все равно исконно-русской земли. В голове промелькнули слова героической песни;
Гимн Родины в сердцах у нас поет,
Во всей вселенной нет её красивей!
Сожми в ладонях витязь пулемет,
Умири, с улыбкой с криком за Россию!
Запах паленого мяса упырей омерзителен, словно смесь подожженной вулканизированной резины и давно нестиранных портянок вымоченных в скипидаре. Гадость из гадостей, а нос витязей-терминаторов, как у сверхлюдей очень чувствителен и никак не удается его отключить мысленным приказом. Что бы хоть как-то подавить омерзительную вонь, Григорий Кулаков со всего размаха врезал рукоятью кладенца, в свой полугреческий нос. Хороший нос за неделю кулак чует, такое облегчение: болевой шок слегка притупляет восприятие. Царевич-воитель добавляет реактивного разгона, правда дышать тяжелее, но есть еще и рот. Быстрее, быстрее, а то… Уже появились царапины и порезы, но, слава богу, эти твари не намного шустрее обычных людей. Да и еще стало светло — последний день июля, упырь от солнца может упреть, и видимо колдун не ожидал от витязя-воеводы прыти гепардовой. Они тут уже десять лет и всего пара дней сверх этого — немного, но зато продуктивно! Абдула-Обамма продолжал завывания, тряску скрюченными пальцами, его зловонное, косматое войско стремительно редело, любая человеческая армия при таких больших потерях давно обратилась бы в бегство. Наконец чародей замер и членораздельно проорал.
— Все надоело! Вентилятор заело! — В голосе мага чувствовалось отчаяние. — Бросай мечи щенок, иль я тебя испепелю.
Григорий, четко чеканя слог, ответил:
— Чурбан тебе в висок, я гада разрублю!
Подхватив отрубленную, когтистую в ядовито-зеленой слизи лапу вурдалака Григорий Кулаков запустил ею в колдуна. На сей раз, защита не сработала, видимо вурдалак был свой и точный бросок разбил чародею лицо. Брызнуло неестественно черной для человека кровью, которая словно фтористая жидкость задымилась в воздухе.
