Прин пожал плечами и замолчал. Лаудербек подозвал санитаров, и те вынесли труп.
Я присел на краешек стола и закурил.
— У меня тоже есть кое-какие соображения. Сначала судью ударили молотком. Он упал лицом вниз. Убийца склонился и трижды вонзил ему нож в спину, потом перевернул жертву, желая убедиться, что все кончено. Тогда-то он на всякий случай и нанес еще несколько ударов в грудь.
— А воротник? — спросил Прин.
— Судья, должно быть, закричал. Чтобы заставить несчастного умолкнуть, убийца вцепился ему в горло и тут же стукнул молотком.
— Именно так я себе это и представлял, — согласился Лаудербек. — Но этого упрямца ничем не убедишь. — Он задумчиво почесал подбородок. — Все это очень напоминает мне кое-что. Молоток. Нож. Остервенение убийцы. Удары, нанесенные в грудь и спину. Их число. И все же… все же это невозможно! Он не мог совершить этого убийства.
— Вы о ком? Кто не мог убить судью?
— Мясник Мэджи…
Дверь холла отворилась, и вошел Эндрю Робинсон. За ним семенил высокий и тощий Джонас Хэтфилд. Его и без того длинное узкое лицо вытянулось от страха. Евангелист был одет в черный лоснящийся редингот и черные бесформенные брюки. Войдя, он окинул комнату испытующим взглядом, пытаясь понять, что его ждет.
— А вот и Джонас Хэтфилд, Лаудербек, — бесстрастным тоном произнес Робинсон, словно имел в виду неодушевленный предмет, а не живого человека.
Хэтфилд затравленно смотрел на присутствующих.
— Давайте сядем, — предложил Лаудербек. — Этот человек сообщит нам более точные сведения.
Он сел в кресло у стола, мы с Прином устроились на диване, а Эндрю оседлал стул, облокотился на спинку и опустил подбородок на скрещенные руки. Хэтфилд долго переводил взгляд с одного пустого стула на другой и никак не мог решиться.
— Да садитесь вы, где угодно! — нетерпеливо бросил Лаудербек.
Евангелист бесшумно подошел к креслу и опустился на сиденье, потом, скрестив длинные ноги, заботливо разгладил ладонью складки редингота и нервно облизал пересохшие губы. Руки его вцепились в подлокотники кресла и, наконец, словно обессилев, опустились на колени.
Лаудербек, прищурившись, наблюдал за человеком в черном.
— Что вам известно об этом убийстве? — внезапно спросил он.
Хэтфилд откашлялся.
— Ровным счетом ничего. Я услышал о нем полчаса назад: на остановке трамвая продавался специальный выпуск газеты.
— Где вы провели вечер?
Хэтфилд поднял глаза к потолку, словно ища там ответа, затем склонил голову и изрек:
