Робар вовремя успел закрыть малыша — острые, как бритва, осколки со звоном разбились о его прочный панцирь. Доспех, сработанный мастерами Бастиона Духов, не подвел и на этот раз.
— Давай руку, парень! — слова, прозвучавшие как приказ, не могли требовать отлагательств в выполнении.
Никсалорд ловко схватил руку рыцаря, и сержант Белых Грифонов тут же подтащил малыша к себе. Ровно на том месте, где на синеватом холодном льду виднелись алые капли крови, всколыхнулось пламя.
Яркое, желтое, оно своими огненными рукавами грозило отнять у двоих людей жизнь.
Скорости сержанта вполне хватило на то, чтобы вовремя уйти с огненной дороги, прихватив с собой малыша.
Ведомый только одним желанием — выжить! — Робар, не жалея своих сил, таранил обжигающие холодом переборки и пробивал дорогу на волю.
Под ногами ломался пол, и часто каблук сапога цеплялся почти что за воздух, но рыцарь не останавливался. Его словно несло какой-то невидимой силой. Будто чья-то рука направляла его через все коридоры и лестницы башни, показывая самый короткий маршрут.
«Шедире, она ему помогает, как любая мать, спасая свое дитя. Что ж, я специально был выбран для этого, чтобы потом никому не пришлось сожалеть о прошлом».
Робару помогло обострившееся чутье. В момент, когда рыцарь и его спутник танцевали на грани между жизнью и смертью, весь мир вокруг них, казалось, застыл. Обваливавшиеся глыбы острого льда, которые должны были вот-вот упасть им на головы, точно повисли в воздухе, а бушевавшее пламя застыло, превратив окружающую обстановку в царство огненного леса, где деревья и кусты превратились в огненные языки.
Путь к спасению открылся неожиданно — Робар увидел, как среди необычного сплетения двух стихий впереди начинает оплавляться лед. Время ледяной башни уже подошло к концу, и мир возвращал себе в этой точке контроль над основными силами магии и природы. Рыцарь сам не сознавал, как его тело, точно свинцовая пуля, пронеслось сквозь толщу льда. Все еще холодный и острый, магический лед разрезал доспех. Вскрикнул рядом детский голосок — мальчику также досталось от волны разрушений, прокатившейся по башне. Но сейчас все должно было закончиться, или же наоборот — начаться. Робар смутно себе все представлял, потому что он и спасенное им существо падали. Падали вниз, стремясь к до смерти надоевшему снегу и оттаскивающим раненых выжившим солдатам.
«Это конец!» — сержант Белых Грифонов отлично понимал это. Высота была слишком большой для него, а раненое тело и почти источившийся запас силы доспеха не могли обеспечить благополучного приземления. Впервые сильному рыцарю хотелось умереть. Умереть от отчаяния за то, что, почти дойдя до самого конца, он с позором провалил возложенную на него миссию.
