— Борн, я на тебя найду управу! Бла, бла, бла… Когда слюна этого типка попала мне на туфли, вытащил Глок. Типик унёсся от меня как ветер. — А если! Мысль мелькнула интересная.
— Атаман, а давай в Ясной Олимпиаду замутим, — напряг Шатрова.
— Не потянем.
— Тогда пятиборье. Пятиборье замутили. Победил Семён Будённый.
Мне работать, потом стало проще. А начальство, как обрадовало. Перегудов привёз мне погоны майора таможенной службы. — За красивые глаза, и без всяких экзаменов. Сколько ж я мозолей притоптал заинтересованным лицам, — ещё подумалось.
— Вот решили этот чин реанимировать, — весело объявил мне Перегудов.
— А форма?
— А сами.
— Зося, ты мне форму построишь? Летнюю.
— Разумеется.
— Околыш фуражки и выпушка на брюках — фиолетовые, — просветил Перегудов.
— Хм, чуть-чуть фиолетовый Борн! — съязвила Зося. Перегудов не понял. И я тоже.
— Хм. Поговорку придумал: «А мне всё фиолетово, я — таможня». Зося хохотнула.
— Браво, герр майор! — хохоток и у Перегудова присутствовал.
— У нас говорят — херр майор, — удружила опять Зося. Но форму пошила за два дня.
На службу заявился в летней форме со множеством стрелочек на рубашке с коротким рукавом. Шатров одеяние заценил. Зося меня сфоткала, отксерила и отфотошопила. Изображение поехало к вышестоящему начальству, и получило «добро». Зося ещё стала автором «Реформы военной униформы» с выплатой кругленькой премии. Чехословаки также форму оценили. И Зосю тоже. А вот с Кисой у них началась затяжная, позиционная война. Чудил и Борисов.
— Борн, почём ноне негранёные алмазы? — вопросил и высыпал на левую ладонь из замшевого мешочка кучку невзрачных камешков, у меня в кабинете.
— И это ты мне, начальнику таможни, показываешь?
— Фу-ты, ну ты. Я, может их нашёл.
— Нашёл?
— Вижу я, ты не в курсах. Пока, майор. И пропал на три дня. С Эльзой. Вернулись вечером, когда я слушал компромат на Фиму, записанный Зосей на диктофон. Эльза сияла с диадемой, усыпанной алмазами, алмазным ожерельем и браслетом. Потом засияла и Зося; Борисов ей подарил большой и малый гарнитуры из благородного опала. Малый гарнитур она нацепила на работу, а я с утра чихвостил Фиму за ультралевизну. Как оказалось тщетно. А на обновлённую Зосю повёлся Киса Воробьянинов. После обеда преподнёс букет роз, грассируя, шептал всякие шалости. Утром явился опять с розами, и с иссиня-чёрной шевелюрой. Чернявость у него длилась целый день. А сранья он задержался, и пришёл бритым наголо. Краска для волос подвела. Контрафакт попался. А стриг и брил Бендер. Час на таможне стоял улётный ржач, хоть психиатра вызывай. Киса не понял юмора. Но стал писать доносы на меня. Меня вызвал Перегудов. Поехал объясняться, и с романом Ильфа и Петрова. Перегудов почитал, по заложенным мною страницам, и тоже ржал с полчаса.
