Синий гусь | страница 25
— Любите детективы, отец? — я кивнул на полиэтиленовую сумку.
— Обожаю, — ответил он.
— Вот что, обвенчайте-ка нас, святой отец, — я подмигнул священнику, — здесь, в храме природы.
— А какого вероисповедания вы придерживаетесь? — поинтересовался священник.
— Мы — русские, значит, как и вы, греки, православного.
Он переложил полиэтиленовую сумку в левую руку и освободившейся правой перекрестил нас:
— Храни нас бог от необдуманных поступков.
— Лучше отслужите панихиду по Вилкам, — сказала Зюка, она впервые вступила в разговор.
— Sorry? — осведомился поп.
Я уточнил:
— Панихиду по нашей погибшей любви.
Поп лукаво погрозил нам пальцем и этим же пальцем тронул рычажок транзистора, болтавшегося у него на груди поверх тяжелого серебряного креста.
«Зеленая-зеленая трава моего дома», — пропел нам Том Джонс.
Священник удалился, унося в складках сутаны голос Тома Джонса.
— Ну, вот, — я боднул головой Зюкин затылок, — а ты — «старик Хоттабыч». То ли еще будет!
И тут же на площадку выехал старый крестьянин верхом на осле. Старик сидел на осле не по-мужски — верхом, а боком, время от времени ударяя ослиное пузо пятками, обтянутыми деревенскими шерстяными носками, без обуви. Всадник и осел проследовали мимо нас, будто нас и не было тут, проследовали к самому входу в пещеру, где старик спешился и присел на землю. Он замер, уставившись в загроможденное камнями горло пещеры.
— Значит, еще все-таки кое-что могу, — сказал я. Трудно мне было разговаривать с Зюкой, я чувствовал, что все время ищу, чего бы это сказать, как бы пробиться к ней.
— Ты все можешь, — ответила она, — ты же классик.
— Ты хочешь сказать, что Вялки все-таки не могу вернуть?
Она промолчала.
— Зачем же ты поехала со мной сюда? Ты ведь сразу согласилась. Значит, хотела, если согласилась сразу.
— Разве у меня не может быть своего дела? — она поднялась с камня.
— Дело? При чем тут дело?
Она стояла передо мной в своем белом просторном балахоне, его тоненькие бретельки струйками стекали по ее плечам цвета дикого меда и медовые руки текли по белому платью. Какое дело? При чем тут дело? Какая связь между каким-то делом и этими руками цвета дикого меда?
— Какое дело? — повторил я.
— Пойдем поговорим со стариком, — сказала Зюка.
Старик мгновенно стряхнул с себя задумчивость, едва мы приблизились.
— Вы интересуетесь тем взрывом? — быстрым говорком зачастил он. — Я вам расскажу. Никто не знает того, что знаю я. Там сзади есть еще ход. Вы слышали? Урания прошла через него, чтобы никто не видел, как она входила. Она пришла и сказала: «Как ты мог уйти без меня? Неужели ты думаешь, что если с тобой что-то случится, я хоть минуту останусь жить?» Они провели там ночь, и это была их первая ночь вместе, брачная ночь, если хотите… А когда нужно было уходить, Костас хотел уйти потом, сначала пусть уйдет она. Да, да, он хотел, чтобы она ушла, он один хотел взорвать склад. Она сама сказала: «Не уйду. Уходи первым ты». Это точно.