Дверь ванной я оставила открытой настежь, и вдруг радионяня включается: сквозь помехи я слышу грохот входной двери и шаги в коридоре. Должно быть, отец зашел в обеденный перерыв, чтобы нас проведать. Ну, конечно, я слышу на лестнице его тяжелые шаги, отец насвистывает какую-то незнакомую мне мелодию.
— Па, это ты? — кричу я. — Мы с Хлоей в ванне. — Молчание. Я сажаю Хлою на колени и поглубже опускаюсь в воду в надежде как можно меньше шокировать отца. — Папа?
Но человек, который появляется из-за угла, вовсе не мой отец.
От моего визга он вздрагивает, а Хлоя разражается плачем. Я хватаю ручное зеркало и запускаю им в незнакомца. Тот едва успевает увернуться, зеркало ударяется о дверь и разлетается на мелкие осколки, которые дождем сыплются на пол.
Незнакомец вытаскивает из ушей наушники от плеера.
— Ой! Господи, простите. Я не думал, что дома кто-то есть, — говорит он, отворачиваясь и пятясь к двери.
— Кто вы? Как вы сюда попали? — ору я.
Прижимая к себе ревущую Хлою, я опускаюсь в воду еще глубже, с ужасом замечая, что почти вся пена для ванны исчезла.
— Простите! Я не хотел вас пугать. Я Бен, Бен Стемпл, племянник Фи. Вот, смотрите, у меня есть ключ от дома, — говорит он, показывая мне из-за двери кольцо с ключом.
— Чей племянник?
— Фионы! Я ее племянник, слесарь-водопроводчик. Она просила меня починить раковину у вас в ванной.
— Какую еще раковину?
— Вы, наверное, Мира, да? А это ваша дочь, Хлоя. Фиона только о ней и говорит. Хлоя такая лапочка.
— Слушайте, может, дадите мне одеться? — говорю я, не веря, что парень, который без предупреждения ввалился ко мне в ванную, не скрывает, что ему прекрасно нас видно. — Дверь! — снова ору я. — Закройте дверь!
— Сейчас, — говорит он. — Тут стекла полно. Вы не сможете выйти. Я пойду швабру принесу.
Я сижу, скорчившись в ванне, Хлоя до сих пор хнычет; я снимаю с крючка полотенце и заворачиваю в него себя и Хлою. Через минуту возвращается Бен со шваброй.
— Клянусь, я не смотрю, — говорит он и начинает сметать с пола осколки стекла.
Мы с Хлоей так и сидим, завернувшись в полотенце.
Пока он подметает, я рассматриваю его, пытаясь определить, действительно ли это племянник Фионы, или же какой-нибудь маньяк, который убьет нас обеих, как только закончит подметать. Ему где-то за тридцать, у него светлые волосы и жидкая бородка. На нем рабочий комбинезон и тяжелый пояс для инструментов, к руке на ремешке пристегнут айпод, откуда доносится голос Уоррена Зивона. У Бена порез на щеке — наверное, его задел осколок стекла.
