Прибрежный ярл, хозяин водных дорог и деревянных коней, боится моря – это ли не насмешка судьбы?
А кто поселил в нем первую, еще мальчишескую трусость? – с горечью вспоминал Альв. Не Рорик ли, старший братец? Не он ли наскакивал на него, совсем маленького, с деревянным мечом, больно отшибая пальцы и локти? И потом, когда дядька Якоб учил их обоих воинскому искусству, не Рорик ли казался ему таким несокрушимым, что в груди заранее ныло от страха и хотелось сразу бросить детское деревянное оружие…
Именно он, Рорик, приучил его к мыслям о неизбежности поражения, считал Альв. Именно он, неистовый старший братец, избивая младшего под видом благородного поединка, сделал из него труса! Пусть ярл Ловкий скрывает ото всех свою трусость, прячет ее в глубине сердца, но сам-то он знает о ней, от себя не спрячешь.
И боги, наверняка, знают! Уже за одно это старший брат заслуживает его ненависти!
* * *
Наверное, Ловкий куда-то упал и где-то дремал. В очередной раз выбравшись на тропу, он обнаружил, что идти стало легче. Хмель меньше шумит в голове, ноги держат крепче и почти не раскачиваются, а мысли перестали путаться, как скомканная рыбацкая сеть.
Но это по-прежнему были злые мысли.
Альв впервые обратил внимание на девчонку Сангриль, когда та вместе со всеми провожала весной уходящих воинов. Надо же, удивился он, вроде еще недавно дочка Бьерна Полторы Руки бегала голоногой девчонкой, а уже – невеста-красавица! И шея гордая, и грудь налитая, и зад округло-упругий, как у молодой кобылки, отметил он тогда внимательным мужским взглядом.
А что, было бы забавно захомутать лошадку, пока жених Сьевнар гоняется где-то за ратной славой! – мелькнула озорная мысль. Чтоб этот бывший раб, нагло сидящий за столом со знаменитыми дружинниками, снова почувствовал, кто здесь настоящий хозяин.
Пусть многие уже забыли, но Альв хорошо помнил те времена, когда воин Сьевнар был мальчишкой-рабом в поместье. Злобный волчонок, которого надо было сломать еще тогда. Слишком непокорно смотрел, слишком смело отвечал владетелям. Уже за одну эту смелость нужно было сгноить его в холодной земляной яме. Как смеет раб быть таким смелым? Это ему, ярлу и владетелю нужно быть смелым, а не какому-то там рабу!
Боги проявили к мальчишке-поличу непростительное милосердие, сделав воином, считал Альв. Возвысили его совсем незаслуженно!
«А вот он, Альв Ловкий, не будет его жалеть, – решил, провожая дружину, младший ярл. – Хватит уже жалеть! Он, ловкий ярл, овладеет его невестой!»
