— Ты виноват не меньше, — ответил Илайджа Смит. — Она убила себя. Любой согласился бы со мной. Она сама вогнала в себя кол.
Минуту я чувствовала лишь прилив крови к ушам, губам и щекам. Я так раскалилась, что была готова взорваться.
По обрывкам звука можно было догадаться, что произошло. Кусок заострённой деревяшки, возможно сломанная ручка метлы. Оставалось лишь прицелиться и правильно прыгнуть.
Проклятье. В моём шоу никогда прежде никого не убивали.
— Кто ты? — раздался голос Артуро.
— Если ты придёшь ко мне умолять, я отвечу на все твои вопросы.
— Как ты смеешь…
— Прочь отсюда, иначе я буду стрелять. — Это Кормак показал выдающуюся сдержанность.
Быстрые, сердитые шаги покинули комнату и удалились. Послышались спокойные медленные шаги. Затем ничего.
Голос Кормака прорвался в мою тишину, в стерео, раздаваясь теперь по обеим линиям.
— Норвиль? Ты там? Поговори со мной, Норвиль.
Мои руки вонзились в край стола. Поверхность слоистого пластика раскололась; звук поразил меня. Я опустила голову и увидела, что мои пальцы утолщались, показались когти. Я даже этого не почувствовала. Мои руки были так напряжённы, ладони обхватили стол так сильно… я не почувствовала, когда начала обращаться.
Я отъехала на стуле и сжала руки, затем скрестила их, прижав кулаки к коленям. Человек. Останься человеком хоть ещё ненадолго.
— Норвиль!
—Да. Я на связи
— Ты всё слышала?
— Да. Я всё слышала.
Я даже не сказала ей спасибо. Спасибо за интервью. Я знала лучше, чем кто-либо, сколько храбрости иногда требуется только чтобы открыть рот и заговорить.
— Здесь труп. Девочка. Она почти превратилась в прах. Ты знаешь, как это происходит.
— Я должна была сделать большее для неё.
— Ты сделала что могла.
Новый звук на заднем фоне. Полицейские сирены.
Без заключительного слова, Кормак повесил трубку, и я услышала тишину. Тишину там, тишину здесь.
Тишина по радио означала смерть.
— Китти? Время. Можешь говорить больше тридцати, если я отключу рекламу общественных услуг, — раздался голос Мэтта.
Меня прорезал болезненный бесшумный смешок. Общественные услуги, фиг вам. Я сижу здесь каждую неделю, притворяясь, что помогаю людям, но когда кому-то понадобилась настоящая помощь…
Я глубоко вздохнула. Я никогда не бросала шоу незаконченным. Нужно только открыть рот и заговорить:
— Китти снова с вами, пытаюсь резюмировать. Эстель нашла своё последнее исцеление. Метод я не рекомендую. Вампиры не говорят о своих слабостях как о таковых. Они говорят о цене. Их уязвимость к солнечному свету, деревянным колам и крестам — это цена за красоту и бессмертие. Всегда найдутся готовые платить, неважно как высока ставка. А некоторые пытаются вовсе избежать платы. Благодаря Эстель, вы узнали, в чём именно состоит предложение Илайджа Смит и его церкви, и вы знаете цену. По крайней мере, я могу сделать для неё хотя бы это. Хотя это неоспоримо мало. До следующей недели. С вами была Китти Норвиль, Глас Ночи.
