— Не жизнь?
Ох, не забывай о внутреннем голосе.
— Я должна была уйти.
Если бы мы здесь занимались популярной психологией, то я сказала бы Эстель, что у неё проблемы с обязательством и принятием ответственности за последствия своих решений. Она вечно бегает в поисках исцеления и сейчас прибежала ко мне.
— Скажи мне, что произошло.
—Теперь я стала смертной — я могла делать, всё что захочу, правильно? Я могла гулять средь бела дня. Я занималась проверкой посетителей у главных ворот две ночи назад. Растворилась в толпе и никогда не вернулась. Я нашла укрытие — старый сарай, кажется. Утром я вышла через открытую дверь на солнце… и загорелась. Голод вернулся. Он… он забрал своё исцеление, своё благословение. Свою благодать.
—Исцеление не работало.
— Нет, работало! Но я потеряла веру.
— Ты загорелась. Как сильно ты поранилась, Эстель?
— Я… я только потеряла половину лица.
Я закрыла глаза. Симпатичное изображение Эстель, которое я представляла, треснуло, фарфоровая кожа покрылась пузырями, почернела, превратилась в пепел, пока не выступила кость. Эстель нырнула в тень и потому что всё ещё была вампиром, бессмертной — выжила.
— Эстель, по одной из теорий, Смит обладает своего рода эстрасенсорными способностями. Это не исцеление, но ограждает людей от некоторых побочных эффектов их натуры. В случае вампиров — это уязвимость к солнечному свету и потребности в крови, необходимость превращаться в зверя — для ликантропа. Последователи Смита должны оставаться с ним, чтобы он мог сохранять эффект. Это своего рода симбиоз — он сдерживает их бурные натуры и питается силой и вниманием. Как думаешь?
— Я не знаю. Я больше ничего не знаю.
Она шмыгнула носом. Её голос звучал глухо, и я поняла, отчего раздаются помехи.
В студию вошёл Мэтт.
— Китти, у тебя звонок на четвёртой линии.
Четвёртая линия для чрезвычайных звонков. Этот номер есть только у нескольких человек. Во-первых, у Карла. Уверена, это он, снова мнит себя моим защитником.
— Это может подождать?
— Нет. Парень угрожал мне весьма убедительно.
Мэтт беззастенчиво пожал плечами. Мол, сама разбирайся. На днях он собирался покинуть нашу контору, и я не могу его винить. Надо убедить Оззи повысить парню зарплату.
— Эстель, подожди минутку. Я всё ещё с тобой, но должна сделать перерыв.
Я оставила её на связи, переключила линию и убедилась, что разговор в эфир не пойдёт. Мне совсем не нужно, чтобы Карл читал мне лекции на всю страну.
— Что?..
— Здравствуй, Кэтрин, — раздался аристократический мужской голос.
