Человек без биографии | страница 7



…Известие о “плане Барбаросса” Дорн получил от Тейлора — Кристиана Шнейдера, служащего Международного бюро труда. Шнейдер близко дружил с Сисси, работавшей в том же Бюро, считал нацистов бешеными собаками и, пользуясь своими связями с немецкими политэмигрантами, добывал порой важные сведения. В числе его источников были старые деятели социал-демократии и среди них бывший министр земли Гессен эпохи веймарского правительства.

Сведения о “Барбароссе” были туманными, расплывчатыми, хотя и получили косвенное подтверждение от Эрнста Леммера — “Агнесс”, представителя Риббентропа в Швейцарии, с которым у Дорна была связь через Лонга. Дорн попросил Сисси узнать, если удастся, хоть какие-нибудь подробности у бывшего рейхсканцлера Вирта, доживавшего свой век в качестве политэмигранта и сгруппировавшего вокруг себя отставных германских политиков; Вирт и его коллеги нелегально переписывались с друзьями в империи. Сисси сказала, что попробует, но вскоре с разочарованием сообщила, что эксрейхсканцлер в основном занимается проблемами формирования будущего правительства, в котором отводит себе главную роль; такие мелочи, как планы Гитлера, Вирта не занимали.

Все-таки кое-что Сисси сумела выяснить у того же Тейлора, упорно отказывавшегося отвечать на вопрос, откуда и каким образом он получает информацию. “Я дал слово”, — отрезал Тейлор и как воды в рот набрал.

Дорн встретился с ним в кафе, пожертвовав талонами, и за обедом, стоившим чуть ли не треть голубой месячной карточки, потребовал откровенности. Тейлор, сутулясь, молчал. Потом сказал:

— Не сердитесь, Виктор, это выше моих сил. Так уж я устроен: даю гарантии и не нарушаю их. Возможно, позже я познакомлю вас, если мой друг согласится. А пока возьмите это…

Дома Дорн открыл оставленный Тейлором спичечный коробок.. На дне лежала бумажка: 31 июля 1940 года Гитлер на совещании с членами ОКВ произнес слово “Барбаросса” вслух. “…Германия… станет хозяином в Европе, включая Балканы. А для этого должна быть уничтожена Россия. Дата нападения предусмотрена на весну 1941 года”.

Дезинформация или правда?.. Времени для колебаний не было. Дорн почти бегом через всю Женеву поспешил к Розе… В тот вечер они воспользовались экстренным расписанием. У Розы затекла и вспухла от напряжения рука; в конце передачи ключ выскальзывал из пальцев. Центр ответил “квитанцией” и вышел из эфира.

В Берне треск барабанов и вой фанфар пошли на убыль. Война, словно грозовая туча, обогнула Швейцарию стороной, не залив ее кровавым дождем. Генерал Гизан инспектировал части и менял штаб-квартиры. На часах у его дверей стояли скауты в белых шортах и гетрах: генерал Гизан считал себя единственным стратегом в Швейцарии и не доверял охрану своей жизни солдатам, среди которых могли оказаться диверсанты абвера. Вообще этот сын деревенского лекаря из Мезьера любил парады и принимал рукоплескания, как Вильгельм Телль. Союзный совет продолжал переговоры, испытывая при этом некоторые затруднения. Англичане и немцы посулами и угрозами старались обеспечить себе приоритет в торговле с Конфедерацией и, в частности, в той области, которая соприкасалась с вооружением. От дипломатических демаршей Лондон и Берлин перешли к прямому нажиму: Великобритания блокировала поставки зерна и сельскохозяйственных продуктов, а третий рейх сосредоточил в районе Сент-Луи 6 дивизий, из них 2 горноегерские. В ответ на это банки срочно переправили свои активы в Альпы: бронеавтомобили, снятые с полевых линий у границ, потянулись в горы, увозя отделанные под дерево стальные ящички с золотом, валютой, акциями и драгоценными камнями. Правительство в пожарном порядке разработало и осуществило проект интенсификации сельского производства и вскоре сумело создать “аварийный запас” продуктов, рассчитанный на 372 дня. После этих мер послы Конфедерации в Берлине и Лондоне подтвердили желание Швейцарии всемерно оберегать свой нейтралитет… Что же касается торговли, то было сказано: с кем угодно и в любых масштабах на основе свободной конкурентности и прибылей в пользу продающего. В твердой валюте, разумеется.