У Гамелей был магазинчик, лавка радиотоваров, сам Эдмонд превосходно разбирался в схемах, а Ольга умела обращаться с ключом и делала это не хуже любителей-коротковолновиков. Дорн устроил у них запасную радиоквартиру, и Центр одобрил этот шаг.
Швейцария готовилась к войне. Еще 29 августа 1939 года были отмобилизованы и приведены в готовность войска пограничного прикрытия. Президент Конфедерации Филипп Эгер выступил по радио с коротким заявлением: граждане, имеющие красную карточку в воинских билетах, должны прибыть в места сбора. Населению предложено было “сохранять величайшее хладнокровие”. Милиционная швейцарская армия делала вид, будто намерена всерьез сопротивляться бронетанковым дивизиям вермахта. Сутки спустя собралась Ассамблея и, в соответствии со статьей 89 главы 3-й конституции, проголосовала за то, чтобы полковник Анри Гизан стал генералом — высшим военным руководителем страны.
Все это: мобилизация необученных обывателей, чьи милицейские винтовки нечищенными ржавели в кладовых, ультрапатриотические речи членов Ассамблеи, выборы генерала — походило бы на фарс, если б не трагизм положения. Нетрудно быть пророком, зная, что сделал Гитлер с Польшей, Голландией, Францией, Норвегией. От известий, проникающих через рубежи, веяло ужасом: концлагеря, грабежи, расстрелы, порабощение… Воля маленького швейцарского народа — защищаться всеми средствами, — по мнению Дорна, заслуживала величайшего уважения, и оставалось только сожалеть, что политиканы обрамляли ее звуками фанфар и барабанным боем, превращая в оперетту. Что стоили, например, утверждения — такие пылкие и горячие! — о неприступности перевалов, защищаемых “самым стойким, самым сильным и самым лучшим в мире” солдатом, если о боевых качествах этого солдата предлагалось судить по почерпнутым из истории примерам: ссылаясь то на одного, то на другого из французских Людовиков, державших в средние века при своих особах “швейцарские роты”!
“План Барбаросса” оказался для политиков Конфедерации даром небес. Он нес народам Советского Союза неслыханные тяготы войны — войны, где дело шло о жизни и смерти почти двухсот миллионов людей; и он же сулил Швейцарии избавление от вторжения. В Берне вздохнули спокойно, получив сообщение бригадного полковника Массона о новых планах Гитлера. Так далекая “страна варваров и азиатов”, “государство большевистских бунтарей и бородатых комиссаров” — единственная страна, не имевшая в демократической Гельвеции своего посольства, и единственная, кто ни прямо, ни косвенно не покушался на ее целостность, политический строй и свободу, отвела в тысяча девятьсот сороковом году неминуемую и чудовищную беду от мирного очага швейцарского гражданина.
