Дзахо полным голосом заявил о себе как писатель удивительно яркого, самобытного таланта. Его произведения были восторженно встречены народом, ими заинтересовался великий Горький.
* * *
Исторические судьбы горцев Кавказа с детских лет волновали воображение Дзахо Гатуева. В годы «затишья» после первой русской революции, обращая свой юный взор к далеким дням шамилевских битв и к романтическим образам абречества, Дзахо писал с грустью:
Мой кинжал, для злой мести кованный,
И стальная кремневка деда
Не блеснули хоть раз очарованно
Ни над кем, предвещая беды…
Эти школьные стихи подобны первым, робким шагам младенца, который крепко держится за домотканую юбку матери. А через десять лет К. А. Гатуев создает поэму «Азия» — темпераментную оду идеям объединения угнетенных народов южных окраин России. Он обращается к горцам Дагестана, Чечни, Ингушетии, к кабардинцам, осетинам, черкесам, к декханам Средней Азии и кочевникам Калмыкии:
Все, все лишенные хлеба, — слетайтесь.
В поэме ярко выражено чувство непримиримости к угнетателям, четко определены понятия «Европа» и «Азия», но молодой певец грядущей свободы «изолировал» Азию от борьбы русского пролетариата — движущей силы революции. Сергей Миронович и не предъявлял к своему юному другу требований как к зрелому марксисту; Киров опубликовал «Азию» в газете «Терек». В этот период Ной Буачидзе, С. М. Киров и другие верные ленинцы стремились к объединению всех революционно-демократических сил против, бушующей на Кавказе контрреволюции.
Кстати сказать, в эти дни К. А. Гатуев меньше всего интересовался тем, какое впечатление произвела на его друзей и всех читателей поэма; он был занят другим делом. Контрреволюционно настроенные офицеры и черносотенцы разгромили большевистский Совет. Ноя Буачидзе и Мамия Орахелашвили арестовали. С. М. Киров находился в опасности. Костя Гатуев. предложил Миронычу покинуть свою квартиру и пригласил его вместе с Марией Львовной Маркус к себе. Сжимая рукоятку браунинга, Гатуев сопровождал их до своего дома на Тарской.
Когда миновала опасность, можно было побеседовать и о новой поэме.
В воспоминаниях о Кирове Дзахо Гатуев с присущей ему скромностью объективно рассказывает: «Будучи в 20-м году в Москве, я показывал эту поэму Маяковскому. Маяковскому она не понравилась. Но в декабре 17-го года во Владикавказе, окруженном «азиатами», она прозвучала сильно».
Первыми, наиболее значительными произведениями Дзахо явились документальные повести «Зелимхан» и «Ингуши», написанные почти одновременно — в двадцатые годы. Писатель кропотливо изучал сотни архивных документов в Ленинграде, Москве, Владикавказе, Грозном, ездил в горы Чечни и Ингушетии, подолгу беседовал с близкими Зелимхана на их родном языке (К. А. Гатуев владел многими языками народов Северного Кавказа), с людьми, знавшими друзей и врагов Зелимхана.
