Капитан ответил не сразу, сначала он включил полную иллюминации панель, и на ней загорелись шкалы и циферблаты полусотни приборов, прежде бывших отключенными или находившихся в спящем режиме.
Роджер знал, что частники таким образом экономили энергию и ресурс дорогостоящей электроники, однако делать это строго запрещал флотский устав, и за такую экономию можно было запросто потерять лицензию на управление судном. Но, похоже, капитана Шульца это не пугало, его беспокоило что-то другое.
– Есть тут у нас пограничная станция, на ней базируется небольшой летный отряд, работают они в интересах департамента борьбы с наркотиками.
– Хорошо борются?
– Не то слово, приятель, – невесело усмехнулся Шульц и дернул джойстиком, отчего судно сделало короткую змейку.
– Что это?
– Проверка рулевой штанги – заменили на прошлой неделе. Пока не приработается, у движков будет тяга неравномерная, и это влияет на маневренность, а нам бы она сейчас пригодилась.
– Маневренность?
– Она самая.
На радаре щелкнули пойманные лучом метки, и Шульц весь подобрался – Роджеру даже показалось, что капитан побелел лицом. Но потом тот с облегчением откинулся на спинку кресла, видимо, это были неопасные метки.
– Так что, почему мы должны делать крюк?
– Потому, что лейтенант этот…
– Кварк?
– Да. У него в должниках половина малого флота ходит.
– Он что, наркотиками торгует?
– Нет, все законно. Почти законно, в том смысле, что ни у кого денег он не отнимал, просто выиграл.
– И у тебя?
– И у меня, – грустно улыбнулся Шульц. – У дурака старого.
– А во что играли, в «штосс»?
– Да, но у нас тут «девятивальтовый» практикуют, а у вас, наверное, на две дамы?
– Да, на две дамы. Я, признаться, про «девятивальтовый» даже не слышал.
– Это так, его здесь изобрели – у нас.
– Ну и как же он ухитрился всех обыграть?
– Играет очень хорошо, думаю, на тысячу профессионалов один такой игрок получается, но главное не в этом. Если бы он сразу начал всех, как орешки щелкать, народ бы затаился, и с ним играть никто бы не сел, а он, сволочь, два месяца ходил по кабакам и проигрывал по маленькой, лоха из себя корчил.
– И все постепенно поверили.
– А как не поверить, парень? Приходишь раз, приходишь два, а он все там сидит. Ручонки трясутся, глазки слезятся, щечки красные – и все просаживает. Пошли слухи, что уже и задолжал всем, а он сам эти слухи и распространял. И вот такой спектакль длился два месяца, а потом он пришел в главный кабак, в центре городка, там всегда была самая большая игра, ну и полез за главный стол, где самые тузы игровые с высокими ставками. Его было погнали, говорят, ты без денег, здесь другие ставки, но он достал из-за пазухи толстенную пачку пятисотенных и брякнул на стол. Я, говорит, хочу сыграть раз – выигрыш или ноль. За столом чуть драка не случилась, чтобы в первый круг попасть. У него набралось тысяч двадцать, у других не более чем по десяти тысяч. Они тут же взяли у своих товарищей взаймы, собрали кон, разложили карты, и он в три сета все их раздел. Собрал сто штук в мешок и ускакал, как безумный.
