— Вернитесь, чтоб вас! — заорал Райнер, но этому приказу никто не подчинился.
Рабы добежали до главного коридора и свернули направо. Свернув вслед за ними, Райнер увидел впереди свет факелов. Он прибавил скорость, поймал раба, бежавшего последним, обхватив его за шею, и бросил наземь.
Раб закричал. Остальные с воплями бросились вперед и разбежались в разные стороны. Некоторые устремились дальше по главному коридору, другие свернули в его ответвления. Все заголосили так громко, как только им позволяли осипшие глотки:
— Хозяева! Хозяева! На помощь!
— Хозяева, здесь чужаки! Защитите нас!
— Они убили нашего надсмотрщика!
Франц ринулся в первый же боковой коридор за двумя рабами, но Райнер схватил его за шиворот и потянул обратно:
— Не глупи! Мы должны держаться вместе.
— Слишком поздно, — вздохнул Джано.
Залаяли собаки, по коридорам разнеслись резкие окрики, приказы, топот тяжелых сапог был слышен все ближе и ближе.
Райнер застонал:
— Назад к остальным, быстро!
Он развернулся и помчался по коридору. Франц, Джано, Оскар и Халс следовали за ним.
Франц, казалось, готов был расплакаться:
— Почему они это сделали? Мы только хотели помочь им.
— Так долго просидели под землей, — сказал Халс, — что больше не верят в солнце.
— Не понимаю, — всхлипнул Франц.
— Я тебе объясню, если уцелеем, — сказал Райнер. — А пока бежим.
Они кинулись со всех ног туда, где оставили товарищей. Курганцы были слишком массивны, чтобы быстро бегать, но собаки оказались резвее лошадей. Райнер слышал их лай все ближе и ближе. Наконец он обогнул поворот и увидел Павла, Оскара и Густава, охраняющих пойманных рабов рядом с вагонетками.
— Бегите! — крикнул Райнер.
— Эй, вы, шевелитесь! — заворчал Павел, подталкивая рабов копьем. — Давайте же!
Но те, едва поднявшись, побежали навстречу Райнеру и его товарищам. Райнер попытался остановить одного раба, пробегающего мимо, и Франц тоже, но те увернулись и помчались дальше, туда, где лаяли собаки.
— Дураки, — всхлипывал Франц.
Они протиснулись мимо вагонеток. Сзади доносились отчаянные вопли и звериный рык. Райнер почувствовал уколы совести, когда понял, что втайне надеется, что собаки пожирают рабов, которых он совсем недавно с таким трудом освободил. Но, видимо, дело было не в этом, поскольку лай и крики становились все громче.
Они обогнули еще один поворот, и Джано растянулся, споткнувшись о каменный выступ. Фонарь выпал у него из руки и грохнулся на рельсу. Свет погас. Над ними сомкнулась тьма. Все остановились.
