Утром следующего дня Цитович положил рукопись на стол Алексея Толстого. Прочитав очерк, он одобрительно посмотрел на нервного Цитовича и собственноручно написал: «А. Губенко, Е. Цитович».
— Спасибо, голубчик, не обманули ожидания. Как жаль, что Алексей Максимович не узнает о выполнении его наказа.
VI
Полеты по неизвестным причинам были отменены. Начальник штаба зачитал по списку несколько фамилий и просил тотчас прибыть в штаб. В классе предварительной подготовки собрались летчики, воентехники, переговаривались вполголоса: почему такая торопливость — отменены полеты, почему такая секретность — проверили у всех документы?
Вошел незнакомый полковник в сопровождении Курдубова и начальника штаба.
— Товарищи командиры, — сказал полковник, — мне поручено объявить вам о том, что Советское правительство приняло решение оказать помощь народу Китая в борьбе с японскими захватчиками. Мы поставим китайской армии самолеты, танки, автомобили, пулеметы, винтовки. Мы получили разрешение направить в Китай летчиков, воентехников, мотористов, которые добровольно изъявят желание поехать. Я обращаюсь к присутствующим…
Капитан Губенко встал первым.
— Прошу записать меня!
— Не торопитесь, Губенко, — ласково сказал Курдубов. — Посоветуйтесь дома. Утром скажете.
— Свое мнение я уже сказал, — твердо, как обычно, сказал Губенко.
Убеждать никого, не приходилось. Все летчики давно знали, что китайский народ ведет освободительную войну с японскими захватчиками, что Советский Союз, верный своему интернациональному долгу, оказывает бескорыстную помощь Китаю.
— Хорошо, Антон Алексеевич, — хмурясь, сказал командир. — Без желания отпускаю. Но препятствовать не могу…
Три дня на сборы. Ведь это так много! Но когда едешь в далекую незнакомую страну, где идет война, тогда это мало. Что за чертовщина, из головы не выходит Курдубов? Теперь ему будет легко: непослушный командир отряда уехал. Курдубов же думал о Губенко иначе. Незаурядный летчик, одержимый человек этот Губенко. Целеустремленный, но несформировавшийся. Курдубов, пожалуй, первым понял, кто есть Антон Губенко. Понял и сохранил свое непримиримое отношение к его возвеличиванию. Он, как скульптор, делал из Антона произведение, которым будут восторгаться поколения, века. Теперь, когда Курдубов наконец осознал, что завтра Антона не будет на утренней поверке, не придет он и на полеты, он снова пожалел, что не задержал его. Губенко своими творческими поисками, бесстрашием, неукротимым желанием летать увлекал за собой людей, вселял уверенность в новую технику.
