Далеко от города, в глухом сосновом бору, стояли наши деревянные домики. Мы изучали историю военного искусства, боевую технику, купались, загорали, совершали походы, дежурили на пожарных вышках. Мы использовали всякую возможность, чтобы лучше узнать этот таежНый край. Но далеко нас не пускали, а все, что было в радиусе пяти–шести километров, мы уже успели обследовать.
Но вот однажды жители села Монетки пригласили нас на праздник. Хотя мы знали, что поедут не все, радости не было предела.
Командование разрешило выехать самодеятельности и духовому оркестру. Старшим был назначен лейтенант, прибывший к нам из истребительной авиации.
Легко сказать: выехать. А на чем? Машин у нас не было. В два часа дня, растянувшись длинной цепочкой, мы двинулись в тайгу. Двадцать шесть километров! Начало концерта в. двадцать ноль–ноль.
Стоял знойный июль. Солнце пекло нещадно. Нам приходилось то спускаться в дышащие прохладой овраги, то подниматься вверх, с трудом карабкаясь по судорожно вцепившимся в каменистую почву корням хвойных великанов. Не стало слышно веселых песен. Послышались колючие, раздраженные реплики. Но лейтенант шел впереди, не зная усталости, только очень часто уточнял направление по компасу.
В десятом часу вечера мы пришли в село. И сразу же начался концерт.
Лейтенант куда‑то исчез. Объявив очередной номер, я пошел искать его, чтобы узнать, останемся ли мы здесь ночевать. Поднялся на второй этаж, открыл дверь в узкую полутемную комнату — и увидел лейтенанта. С искаженным от боли лицом он лежал на диване. Я взглянул на его ноги. Они были забинтованы.
Увидев меня, лейтенант встал и через силу улыбнулся.
— Виноват, товарищ лейтенант! — сказал я.
— Заходи, заходи.
Прихрамывая, он прошелся по комнате, остановился у окна.
— Война, старые раны мучают. Ну, ничего… Слушаю вас.
— Разрешите узнать, когда двинемся в обратный путь. Концерт может затянуться.
— Ночевать здесь не останемся. Но программу обязательно покажем всю.
— Слушаюсь! Может быть, — заговорил я неуверенно, — мы понесем вас или достанем лошадь?
— Не смейте даже думать об этом!
В три часа ночи. мы вышли в обратный путь. Лейтенант снова был впереди, шутил, подбадривал уставших.
С тех пор минуло много лет. После окончания школы я больше не встречал лейтенанта, не помню даже его фамилию. Но я всегда и во всем стараюсь быть похожим на него.
В самолете Валерий Быковский долго молчит, смотрит в иллюминатор, узнавая запорошенные снегом места, где летал, где начинал свою лейтенантскую службу. Три дня, проведенные в родном полку, всколыхнули память о той поре.
