— Я в твою семью тоже не лезу.
— А зачем же явился? По чужим дворам ходишь, кто у кого ночует высматриваешь? Какую родню в дом пускать, а какую гнать — распоряжаешься? Да вот я кого хошь в свой дом пущу, пса поганого с улицы… А вот того, кто в чужую избу заявляется, да ещё с укорами, могу и выгнать!
— Егорка!
— Гришка!
Они встали друг против друга, как два петуха. Один — красный кочет, другой — чёрный, и у обоих злоба в глазах, и вот-вот друг в друга вцепятся.
В такой позе и застали их Елена и Аннушка, неожиданно ввалившиеся с улицы. Обе встрёпанные, в шубейках на одно плечо, в распущенных полушалках.
Как только начался неладный этот разговор, Аннушка соскользнула с печки, бесшумно прокралась к двери и побежала к Елене.
— Сестричка-золовушка, выручай! Наши петухи сцепились, ох, батюшки!
Елена сразу всё поняла и бросилась за ней по тёмной улице, сбиваясь с узкой тропинки, протоптанной среди глубоких снегов.
— Мужики, вы что это?! — всплеснула руками Елена. — Детишки спят, напугаете!
И тут же ухватила своего за рукав.
— Егор, Егор, Егорушка, — причитала, не находя других слов, Аннушка, осаживая своего на лавку.
— Чего это вы рассорились, родня? Чего не поделили? Черта ли в этом Генке? Ну, бандит и бандит, чего ты за него стоишь-то, Егорка?! — назвала брата Елена, как в детстве.
— Да кто тебе сказал, что он бандит? — нахмурился Егор.
— Как же, вся деревня говорит…
— Поди, все Кармановы?
— Да нет, — смутилась решительная Елена.
— Значит, твой Григорий тебе сказал. Он теперь всех в бандиты записал да в подкулачники. А меня в главную контру.
— Ну, уж это ты зря, — буркнул Григорий, не глядя на Егора.
— Как же зря? Ты же мне допрос пришёл устраивать?
— Ну ладно, — сказал сквозь зубы Григорий, — не хочешь по-родственному… пусть будет по-иному… Смотри, Егор, коли так… Мы на тебя молиться не станем, что ты когда-то в красноармейцах бывал… Мы тебя раскусим, какой ты сейчас… И если ты не с нами… Попомни!
— Смотри ты, опомнись!
— Я-то смотрю…
— Ну, и я не из робких!
Так они и разошлись непримиренные.
Елена чуть не силком вытащила Григория от Веретенниковых.
— Не ходи ты к ним больше! — сказала она за воротами.
— Ну и ты не ходи!
— Почему это мне не ходить? К родному-то брату!
— Вчера брат, а ныне чёрту сват… Обожди, пока не ходи.
— И надолго твой запрет? — с вызовом, уперев руки в бока, спросила Елена.
— Не ходи — и всё!
— А я пойду, когда захочу!
— Ленка!
— Ну, я Ленка, и прежде была Ленка.
— Я тебе запрещаю к ним ходить! — с нажимом сказал Григорий.
